Высоко над страхом

— Ну, тебе, девонька, понятно, а другим не очень. Даже самые умные люди разум теряют, когда речь заходит о легкой наживе. В общем, как бы то ни было, но в начале прошлого года Николай Петрович Большаков вложил в «Сатурн» три миллиона рублей.

— Сколько?

— Три миллиона. Все, что у него было. На загородный дом, как у Матвеева, не хватало, но в общем сумма немаленькая. К этому новому году должен был Николай Петрович получить обратно более десяти миллионов рублей. И эта сумма для его целей была уже вполне подходящей.

— Но это же бред. — Иван потер лоб. — За год заработать семь миллионов, просто вложив куда-то деньги? Лида права. Это чистая схема «МММ». Большаков что, про Леню Голубкова не помнит?

— Помнит, не помнит, это ты можешь его спросить. — Селезнев недовольно поморщился. — Ребята работали широко, с задором, с изюминкой. Вся эта инопланетная тематика была выбрана не случайно. Запутывала она людей с самого начала. Хранители фонда всех новоприбывших посвящали в советники, а те, в свою очередь, должны были привести туда новых членов, таких же доверчивых, чьими счетами можно было распоряжаться по собственному усмотрению. В фонде работали опытные юристы и опытные психологи, они дурили людям голову, объясняя что-то про возможность не платить налоги с процедуры дарения и прочую лабутень.

Новых адептов привлекали не только через презентации фонда, но и через социальные сети. Средства были банальны, но эффективны — хранители фонда выкладывали на своих страницах в социальных сетях фотографии знаменитостей, сопровождаемые текстами о счастье и смысле жизни. Там, на фотографиях, были изображены радостные люди со светящимися лицами. Они отдыхали на дорогих курортах, покупали роскошные машины, приобретали виллы и загородные дома. Типичный «сатурнианец» начинал рассказ о себе со слов: «отдыхаю и счастлив», и измученные непосильной работой люди начинали мечтать о том, что тоже могут жить так — беззаботно и богато. Здесь же на страницах обязательно выкладывались скриншоты банковских счетов «хранителей», которые показывали, что полученные ими проценты составляли десятки тысяч рублей в день.

Все было хорошо, пока в начале лета не накрылся «Сатурн» с огромным грохотом. Статьи в прессе, штурм здания кинутыми вкладчиками, полиция, уголовные дела, все как положено. Хранители попроще валом повалили давать показания, хранители побогаче затаились на своих купленных на Кипре виллах. То есть счастье и процветание для них действительно наступили, а вот для таких, как Большаков, — нет.

С таким трудом накопленные им три миллиона рублей канули в Лету. Николай Петрович так из-за этого переживал, что даже попал в больницу. Увезли его с рабочего места в предынсультном состоянии. Во как переживал мужик. Ты, понятное дело, про это не знаешь. Ты здесь в августе появился. А люди-то помнят. Кто-то Большакову сочувствовал, потому что работал он всегда честно и потерянные деньги были трудовыми. Кто-то злорадствовал, мол, нечего за легкой наживой гнаться было. В общем, говорили про это все. И лишь продажа порта заставила переключиться на обсуждение новой темы.

— Но если деньги пропали, то на какие шиши сейчас Большаков собрался дом строить? — задумчиво спросил Иван. — Получается, нет у него никаких денег, а он мне сказал, что есть. Наврал? Зачем?

— Во-от. Молодец. Первый правильный вопрос ты уже задал, — удовлетворенно сказал Селезнев. — То есть деньги Большакова летом пропали, а сейчас они у него откуда-то появились. Чуешь?

— Не совсем, — признался Иван.

— Ваня, Владимир Сергеевич пытается сказать, что в неприятностях, которые происходят в порту, виноват главный инженер, которому хорошо заплатили за то, чтобы эти неприятности случились, — серьезно сказала Лида, а Селезнев одобрительно посмотрел на нее.

— Погодите. Это же глупость, — жалобно сказал Иван. — В том-то и дело, что в неприятностях, которые происходят в порту, нет ровным счетом никакого смысла.

— А ты разложи их в хронологической последовательности, — предложил Селезнев.

— Началось все с того, что меня стукнули по голове, — послушно начал Иван. — Стукнули несильно. Убить не хотели и покалечить тоже, скорее всего, пугали. Затем случился пожар и погиб Гришка. Положим, он мог что-то видеть или слышать, но пожар-то случился в пустом доке, его не было ни малейшего смысла поджигать.

— А ты подумай, что случилось в результате того, что тебя ударили по голове. А потом в результате пожара?

— Да ничего не случилось! — в сердцах гаркнул Корсаков. — В Питер я не уехал. Вначале собрался, потому что соскучился, но тут по голове получил и какое-то время отлеживался да пытался разобраться, за что меня огрели. Потом должен был Лиду отвезти, так из-за пожара поездка отменилась. И все. Другого результата никакого. Порт работает, ремонты идут, заказы на лето я ищу потихоньку. Вон, с Беляевым понтонные мосты затеяли строить. Все.

— Так все. Ты уже все сказал, — удовлетворенно отметил Селезнев. — Соображаешь же, когда хочешь.

Иван жалобно посмотрел на Лиду. Как-то у нее получалось быть между ними переводчиком.