Высокое Искусство (СИ)

И одежда была не из тех, что надевают дочери бономов. Черная, с красными вставками, куртка и черные же штаны-чулки обрисовывали спортивную фигуру, которой чуть-чуть не хватало для определения «атлетичная». На плечах небрежно висел короткий плащик кремового цвета длиной едва ли до локтей с широким воротником высотой в ладонь. Плащ застегивался на блестящий крючок, а поверх с той же великолепной небрежностью была накинута, как дешевые бусы, золотая цепь с двойными звеньями, похожими на восьмерки.

Примечательнее всего были сапоги, ничего подобного в Мильвессе не носили. С отворотами, в цвет плаща, без шпилек — до них здесь еще не додумались — зато с высоченными голенищами, которые в развернутом состоянии доходили, пожалуй, до середины бедер Голенища были разрезаны впереди на всю длину, до самой стопы, и затянуты посеребренной шнуровкой. Широкий пояс и сапоги соединялись поверх чулок идущими спиралью ремешками с декоративными заклепками. Овальная пряжка ремня сияла полировкой и выложенным золотой проволокой гербом, который Елена уже определенно где-то видела.

На голове у женщины не имелось ни шляпки, ни сеточки, ни даже заколки, лишь длинная блестящая шпилька крепила черную прядь за ухом — презрительная уступка правилам поведения, которые не одобряли простоволосие, оставляя его проституткам. Чудо, что аксессуар вообще держался, учитывая, что волосы у аристократки были подстрижены почти так же коротко, как у Елены, выше плеч.

Все это выглядело красиво, очень ярко, но в то же время нарочито скромно, учитывая, что в местном обществе человек определялся в первую очередь по виду, поэтому бал правили яркие, попугайские расцветки и самые невообразимые сочетания красок. На стуле не имелось спинки, поэтому зрительница изящно оперлась на высокий подлокотник, изогнутый в виде лиры, закинула ногу на ногу и подперла изящный, точеный подбородок левой рукой. Поверх глянцевой кожи сияли три кольца с разноцветными камнями, надетые прямо на перчатку. А вот на правой, что интересно, не имелось ни единого украшения. И подобное лекарка уже встречала не раз на улицах Города. Так поступали профессиональные бойцы, охранники, а также многие рыцари, из настоящих, боевых. И горцы, которые перстней не носили из принципа.

Интересно, готическая женщина косит под мечника или действительно умеет драться?

Разумеется, аристократка не сказала ни слова и вообще, ни единым жестом не показала, что обратила хоть каплю внимания на обслугу. Елена, в свою очередь, повела себя аналогично, действуя, словно находилась в анатомическом зале одна. В этом была солидная доля хулиганства — как представительница низкого сословия, да еще не член цеха, целительница должна была приветствовать вышестоящего, продемонстрировать надлежащее почтение, использовать соответствующее обращение. Но холодное высокомерие зрительницы неожиданно задело «Милосердную» за живое. Кроме того сильно болело плечо, ушибленное Чертежником накануне, и у Елены окончательно испортилось настроение.

Выкладывая инструментарий из рабочей сумки, женщина быстро оценила материал, с которым предстояло работать. Она не то, чтобы любила вскрытия, скорее то была наименее неприятная часть ее совокупной работы. Покойники не стонали, не обливались слезами, не мочились прямо по ходу лечебных процедур, от них не пахло ужасом живого тела, которое испытало немыслимую боль и готовится пережить ее вновь. Они не умоляли передать весточку за решетку и не пытались по-быстрому изнасиловать оказавшуюся в пределах досягаемости женщину.

Этот мертвец был довольно «чистым» — мужчина, относительно молодой, тело не истощено. Следы от кандалов слабые, носил недолго. Несколько характерных шрамов, которые Люнна уже хорошо выучила — следы от клинков. Солдат, возможно бандит или убийца. Как медик Елена отметила, что мужчина умер недавно, от силы пару часов назад, тело вообще не остыло. А как ученица фехтмейстера — оценила эффективность убийства, всего один удар точно в шею, острие дошло до позвоночника. Помимо этого череп мертвеца был разрублен тяжелым клинком, но судя по направлению удара, били сверху вниз, по затылку, то есть, скорее всего, уже добивая. Еще один бретер, ушедший по лунной дороге минувшей ночью? Жертва наемных убийц? Хотя с другой стороны, обычных мертвецов не везли в тюрьму. Да какая, собственно, разница? Труп есть труп.

Наконец инструменты были разложены в правильном порядке.

— Мастерица Люнна готова продемонстрировать вам свое искусство! — провозгласил тюремщик.

И тут Елена вспомнила сразу несколько вещей, а если быть точным, четыре.