Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Примечательно, что кроме административного ресурса, который в полной мере использовал высокий партийно-советский функционер для осуществления украинизаторских замыслов, в его распоряжении был и важный специальный рычаг – фонд украинизации. Конечно, средства здесь были совсем не такие гигантские, которые тогда концентрировались для нужд развития экономики, и все же ежегодные 100 000 рублей, которые были в руках наркома образования, при разумном подходе могли действенно помочь тем направлениям украинизации, развития национальной жизни, которые нуждались в первоочередной, особой, срочной материальной поддержке. И Николай Алексеевич достаточно эффективно пользовался предоставленным ему правом.

Деньги направлялись для помощи редакциям периодических органов, переводивших выпуск своих изданий на украинский язык, для создания украинских библиотек, украинизации театров, для финансирования поездок в другие республики с целью общения с местными жителями – украинцами, для организации различных художественно-творческих, литературных конкурсов, для поощрения лучших представителей украинизаторских акций и процессов[463].

А если учесть, что Николай Алексеевич всегда был еще и удивительно инициативной, неугомонной личностью, готовой энергично поддерживать все новаторские предложения, то можно представить и масштабы, интенсивность, характер его деятельности в такой сверхважной сфере, которую принято именовать духовной жизнью.

Николай Скрыпник не раз ставил вопрос об открытии памятников Тарасу Шевченко, Михаилу Коцюбинскому, другим выдающимся сыновьям украинского народа и добивался серьезных сдвигов в подготовке соответствующих проектов[464].

Приняв 21 мая 1928 г. редактора «Рабочей газеты Пролетарий», Николай Алексеевич по результатам разговора, в котором затрагивались проблема усиления контактов работников культуры с промышленными рабочими, тут же издал распоряжение:

«1) Признать целесообразным созвать совещание в деле организации экскурсий украинских писателей, музык[антов] и так далее в рабочие районы.

2) констатировать, что до последнего времени осуществлялось мало мер к тому, чтобы больше знакомить наше украинство с украинским красным писательством, путем непосредственного ознакомления его с произведениями украинских писателей, так и с самими писателями»[465].

В тот же день специальным постановлением нарком образования поддержал новаторство украинского театра «Веселый пролетарий», молодежная труппа которого осуществляла турне по республике, в частности по Донбассу, со спектаклями украинских драматургов и вызвала оживленную, заинтересованную реакцию местного населения. Были намечены меры по помощи театру в различных областях его насущных потребностей[466].

В то же время было признано крайне необходимым учредить в Харькове Украинский театр[467]. И это в дополнение к предыдущему намерению в кратчайшие сроки создать такой же театр в Донбассе, а всего оперативно открыть в республике не менее 5 украинских театров (ставился вопрос и о 9)[468].

Особую заботу Николай Скрыпник проявлял об украинской книге, считая ее самым мощным орудием духовного подъема нации, воплощения в жизнь украинизаторских планов. Он прилагал огромные усилия, чтобы преодолеть трудности, которых здесь оказалось особенно много, сломать негативные традиции и тенденции, имевшие очень устойчивую инерцию.

Рассматривая 20 января 1928 г. выводы Главлита о перспективных планах издательства «Пролетарий», Н. А. Скрыпник отметил:

«Хотя украинская книга сейчас уже достигла 40 % всех изданий, по названиям 46 %, по листажу 44 %, по тиражам 41 %, а по перепечаткам 49 %, однако же надо отметить:

1) Второстепенность тематики книг, издаваемых только на украинском языке по сравнению с темами книг, издаваемых только на русском языке.

2) При издании книг и на русском и на украинском языке украинское издание, выходя позже, является приложением, заранее рассчитанным на то, чтобы обслуживать только село и специально украинского читателя. Поэтому даже украинское издание “Пролетария” не рассчитано на то, чтобы быть орудием партии для украинизации, чтобы привлекать нового читателя.

3) В частности, надо отметить неравномерность процента украинской книги по различным отраслям издания, наибольший процент приходится на художественные, наименьший – на социально-экономические издания, а научные издания на украинском языке почти полностью отсутствуют»[469].

Большие претензии выдвигались и к тематике изданий, не приближавших рабочих к традициям, обычаям украинской жизни, а крестьянина «не подтягивали» к культурному уровню украинского города. В тот же день нарком образования УССР с подобных позиций резко критиковал и план издательства «Украинский рабочий», обратив внимание даже на то, что украинская книга издается «менее солидно» (в том числе и по объемам) по сравнению с российской[470].