Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

В то же время Николай Алексеевич настоятельно добивался распространения украинской книги и на селе, доказывал на самых высоких форумах острую необходимость удешевления печатного слова, рассчитанного на сельских жителей, не менее чем на 50 %[471], ставил вопрос об укреплении материально-технической базы полиграфической и бумажной промышленности[472].

Партийный и государственный функционер искренне радовался каждому существенному шагу на пути украинизации, каждому серьезному успеху, гордился ими и стремился использовать в агитации за приумножение усилий для торжества дела, в которое верил так же свято, как и в другие дела, за которые, в полном смысле слова, клал жизнь.

И как можно было не радоваться, например, тому, что только в течение 1925–1927 гг. «украинская литература получила больше изданных книг, чем в течение всего предыдущего 130-летия украинской литературы»[473]. Или как можно было не гордиться тем, что удалось преодолеть довольно значительные трудности, но все-таки перевести на украинский язык издание «Вестника Советской юстиции», уверенно доказав, что такой шаг не только не помешает развитию юридической науки, но и будет эффективно способствовать ее прогрессу[474].

Нарком испытывал не только удовлетворение, убеждаясь в том, какую поддержку политика украинизации получает в народных массах. Когда приступали к украинизации центрального органа КП(б)У газеты «Коммунист», возникало немало сомнений, в частности, по поводу ее тиража: не упадет ли он, не начнут ли читатели искать издания привычные, на русском языке, не проиграет ли от этого авторитет ЦК и его влияние на трудящихся. И поначалу казалось, что неутешительные пророчества небезосновательны. Однако общественная практика решительно опровергла опасения и доказала жизнеспособность осуществляемого курса. Н. А. Скрыпник с гордостью констатировал: за три года издания на украинском языке «Коммунист» «перегоняет прежнее количество своих подписчиков. Из низовых коммунистов, из широкого рабочего актива выросла великая сила рабкоров и селькоров, связывающих теперь газету живыми нитями сочувствия и понимания с широкой массой пролетарского актива, окреп и вырос кадр сотрудников газеты, очень выросло идейное влияние органа и его руководящая роль в жизни нашей партийной организации»[475].

Особое вдохновение вызвал у наркома просвещения неуклонный рост в пролетарской среде авторитета украинской «Рабочей газеты Пролетарий». И как настоящий, весомый успех расценил Николай Алексеевич украинизацию в августе 1929 г. газеты «Одесские известия» и переименование ее в «Черноморскую коммуну» («Чорноморська комуна»). Учитывая полиэтнический состав населения города, это действительно была серьезная победа[476].

Николай Скрыпник хотел, чтобы об успехах украинской культуры, как результате эффективной национальной политики, знали все. Поэтому, присоединяясь к высоким оценкам советского искусства за 10 лет после Октября, он настаивал на том, чтобы в юбилейном сборнике «Власть Советов за 10 лет 1917–1927» (Ленинград, 1927) обязательно было выделено больше места для ознакомления читателей с достижениями национальных культур, в частности украинской. «Хорошо, – писал нарком УССР, – что сборник отметил декорацию худ. М. В. Добуженка к пьесе Луначарского “Оливер Кромвель”, но, может быть, большее культурно-историческое и художественное значение имело художественное оформление Петрицкого в

постановке Манзия “Князя Игоря” в одесской украинской государственной опере. Не мешало бы, пожалуй, рядом с трактатом о постановке театра им. Мейерхольда сказать и о постановке украинского театра “Березиль”, которым руководит режиссер Курбас…»[477]

Украинский нарком стремился, чтобы за пределами республики о ней знали как можно больше и имели возможность для адекватной оценки ее успехов в культурной, национально-культурной жизни. Так, приняв в Харькове группу белорусских писателей, Н. А. Скрыпник постановил направить в Минск делегацию литераторов Украины. В необычно сформулированном названии постановления «О командировке писателей за границу – в Белоруссию» нарком нашел нужным отметить: «Признать, что намеченная для поездки в Белоруссию группа украинских писателей в составе товарищей Вишня О., Кулик И., Панов А., Панч П., Пилипенко С., Полищук В., Семенко М., Сосюра В., Тычина П. представляет полностью украинскую советскую литературу»[478].

Естественно, сразу был решен и вопрос о финансировании поездки.

Конечно, вышеотмеченное – это хотя и важные, выразительные, яркие, но все же отдельные детали, примеры. А благодаря должности, функциям, которые приходилось выполнять, перед глазами Николая Скрыпника постоянно вырисовывалась полная и истинная картина украинизации. К нему стекались все сколько-нибудь значимые сообщения, все достойные внимания документы. В них речь шла о трудностях, препятствиях, которые возникали, о просчетах, которые допускали партийные и советские работники. Однако общая тенденция была безусловно положительной.