Высота одиночества

На часах было около двенадцати, когда в зал вошла Рината. Бросив на Игоря быстрый взгляд, понять значение которого оказалось выше его сил, она забралась на велотренажер. Перекинула полотенце через ручку, положила на подставку телефон и, вставив в уши капельки наушников, принялась уверенно крутить педали. Игорь ждал, что она хоть как-то отреагирует на него, однако Рината делала вид, что в зале находится одна. Опять. Хотелось подойти к ней, вырвать наушники и заставить её заговорить с ним. Но она просила дать ей время. В ее понимании это, по всей видимости, должно было выглядеть именно так — полная отстраненность, граничащая с абсурдным идиотизмом. Что ж… Раздраженно поджав губы, Игорь вышел из помещения, по пути едва не впечатавшись в один из тренажеров для укрепления мышц спины.

К тому моменту, когда Игорь подошел к катку, Богославская была уже возле борта. Каждый раз, видя эту женщину, он невольно восхищался ею: ее красотой, гордым изяществом, стойкостью и скрытой непокорностью, позволяющей ей противостоять жизненным невзгодам. От нее веяло теплом и силой, и это странное сочетание вселяло уверенность в тех, кто находился с ней рядом. Но в этот день все изначально пошло наперекосяк.

Алла стояла и молча наблюдала за попытками Игоря прыгнуть аксель, который сегодня отчего-то никак не шел. Он упорно заходил на прыжок и с тем же упорством падал с него. На пятый раз, завершившийся очень неприятным падением на опорную ногу, Алла не выдержала и подозвала Игоря к себе. Покорно подъехав к борту, он произнес:

— Мне, наверное, лучше поехать домой. Сегодня не мой день.

— Так не пойдет, — качнула головой Богославская. — Пришел на тренировку — тренируйся. Свои хочу-не хочу оставляй, пожалуйста, за пределами школы.

Игорь взглянул на Аллу Львовну. Она разговаривала с ним совершенно спокойно, но при этом в тоне ее ощущалась твердость. Её спокойствие совсем не прикрывало жесткость, с которой она говорила в те моменты, когда нужно было заставить спортсмена включить голову. С Николаем Петровичем все обстояло гораздо проще — Савченко очень бурно реагировал на все происходящее. Мог и крепким словцом приложить, если того требовала ситуация, а Богославская никогда особо и голоса не повышала, не говоря о том, чтобы кричать и ругаться. Однако во всем, что касалось работы, мягкой она только казалась, в действительности же была пожёстче многих из ныне тренирующих.

— Игорь, — уже мягче заговорила Алла, — я понимаю, что у вас с Ринатой личные отношения плотно сплетены с рабочими. Я бы постаралась такого не допустить, но раз уж это случилось, — вздохнула она. = Я хочу, чтобы все личное вы оставляли за пределами школы. Будьте профессионалами, в конце концов. Я не знаю, что между вами с Ринатой произошло и почему она второй день ночует в своей комнате в интернате, но это не должно мешать работе.

— Почему Вы это говорите мне? — Игорь сделал ударение на последнее слово, упрямо глядя в глаза Богославской.

— Потому что, как бы ни считала Рината, — в паре главный ты, и от твоего в первую очередь эмоционального состояния зависит исполнение большинства элементов. Рината сложная девочка с одним ей доступным внутренним миром. Копаться в ней и пытаться её понять — дело неблагодарное. Тем более, если ей и самой многие вещи пока непонятны. И я прошу тебя быть умнее. Не потому что она моя дочь, а потому что ты — взрослый мужчина, а она — маленькая девочка, несмотря на то, что между вами разница всего в три с половиной года. — Взгляд ее смягчился. Теперь перед Игорем стояла не только сильная женщина-тренер, но и любящая мать, желающая своей дочери лишь добра. — Ты наверняка и сам это понимаешь. Я прошу тебя, Игорь, будь снисходителен к ней. Вы проделали огромную работу, не время сейчас это ломать из-за личных разногласий, какими бы они ни были.

— Хорошо, — ответил он спустя несколько секунд и, не сказав больше ни слова, возобновил тренировку.

Где-то внутри него избалованный мальчик капризничал, топал ножкой и возмущенно кричал о том, что с его чувствами тоже нужно считаться, что его должны слушать и слышать, но мужчина, до одури уставший от бесконечных перипетий в отношениях со своей партнёршей, с силой захлопнул перед ним дверь. Голос мальчика сразу же стал тихим, незаслуживающим внимания. Впереди борьба, цель, к которой он шел многие годы, и чувства могут подождать. Он и без того уже давно наступил себе на горло, и это было его сознательным выбором, так что теперь не очень удачное время выяснять, чье душевное состояние в их с Ринатой паре важнее.

Игорь взлетел надо льдом, скрутил три с половиной оборота и выехал, прочертив на льду длинную полоску. Алла довольно улыбнулась и хлопнула в ладоши, а он снова пошел на прыжок, совершенно собранный, упрямый и полный решимости получить свою олимпийскую мечту.