Высотки сталинской Москвы. Наследие эпохи

«Сталинская архитектура» была связана с именем И.В. Сталина не только своим названием, но и идейно-художественным содержанием. Вскоре после его смерти, уже в 1954 году, в Большом Кремлевском дворце было созвано специальное Всесоюзное совещание строителей и архитекторов, где на первый план поставили новые задачи – снижение стоимости строительства и резкое увеличение количественных его показателей. Основным путем решения этих задач были выдвинуты индустриализация строительства и связанная с ним типизация проектирования. Затем, в 1955 году, последовало постановление ЦК КПСС и СМ СССР об устранении излишеств, что повлекло коренное изменение направленности в архитектуре. Подверглись резкой критике «…украшательство, недооценка архитекторами вопросов удобства, техники, экономики, типового проектирования». Между тем, и тому есть подтверждения в литературе (Передовая строительная техника / Под общ. ред. Б.М. Скорова. М., 1952), в первой половине 50-х в СССР была создана индустриальная база для рывка в строительстве: если бы оказалось в запасе еще несколько лет, можно было бы наблюдать его результаты – качественное и удобное жилье, которое не требовалось бы впоследствии сносить или реконструировать. От литературы 1954–1956 годов остается впечатление, что немногие в ту пору реально представляли себе, насколько сильно изменится стиль и как далеко зайдет борьба с излишествами. Ведь серьезный разговор об обобщении значительного практического опыта ансамблевой застройки зашел только в конце 40-х – начале 50-х. Правда, и закончился очень быстро – какие же могут быть ансамбли в эпоху типовых пятиэтажек.

Кризис советской классической архитектуры, наметившийся в 50-х годах, отчасти был вызван теми же причинами, которые двумя десятилетиями ранее привели к закату конструктивизма. Метод и стиль для многих зодчих начал выходить в тираж, становиться техникой. Зацикленность в воспроизводстве определенных форм и деталей, явное, порой абсурдное злоупотребление определенным набором одних и тех же объемных построений должны были вызвать и вызывали справедливую критику. Появился ряд опасных архитектурных штампов. Они тем более были вредны, что дискредитировали большое и важное дело – создание целостной архитектуры многоэтажных домов. Авторы новых проектов вместо того, чтобы творчески решать возникающие проблемы, предпочитали копировать формы домов, получивших признание общественности и власти, не без основания полагая, что это обеспечит успех и их собственной работе. Подобное копирование зачастую рождалось не в стремлении развить положительные качества копируемого образца, а различными конъюнктурными соображениями. И вот как у нас порой бывает, начав с осуждения отдельных стилистических перекосов, скоро и от стиля не оставили камня на камне. Впрочем, в отличие от ситуации 30-х годов, новая ситуация оказалась гораздо сложнее. В 30-х годах, отменив конструктивизм, власть ясно озвучила дальнейший путь поисков архитектурного образа. В середине 50-х новая власть не предложила архитекторам ничего, создав иллюзию полной свободы творчества. Эта свобода породила идеологический и эстетический вакуум. Ведущие представители советской архитектурной иерархии снова, как двадцать лет назад, отправлялись за границу в поисках образов для оформления светлого будущего. Теперь уже заказ власти был другим – копировалось интернациональное, обезличенное, модернистское…

Всегда ли архитекторы были повинны в нерациональной трате средств? Ведь зачастую привнесения в проекты излишеств требовали именно заказчики, партийные и государственные чиновники, заставлявшие авторские коллективы использовать в интерьерах больше орнаментов, лепки, позолоты… Эти атрибуты имперского стиля создавали атмосферу триумфальности и торжественности, способную передать эстетику сталинской эпохи побед и свершений. И архитекторы выполняли указания заказчиков. А многие и самостоятельно стремились решать свои проекты подобным образом – ведь помпезность в соцреалистическом стиле поощрялась, сулила признание и награды. В хрущевские времена те же самые чиновники, выслуживаясь уже перед новым начальством, переложили собственную вину на архитекторов и бичевали их. Получилось, что партия в очередной раз «ошибалась», «раскаялась» и призвала к тому остальных. Кто не хотел – того заставили. Но в каких грехах должны были раскаиваться люди, которых все это время вела партия?