Высоцкий

— You have too many great poets. I am rather sorry for the versificators of today who try to conquer so tightly occupied Russian Parnassus. (У вас слишком много великих поэтов. Я очень сочувствую стихотворцам, которые пытаются покорять так плотно занятый русский Парнас.)

— But there is a summit higher than Parnassus. It is mentioned in a tragedy where Vladimir Vysotsky played the leading role: «HE WAS A MAN…» (Но есть вершина превыше Парнаса. Она упоминается в трагедии, где Владимир Высоцкий играл главную роль: «ЧЕЛОВЕК ОН БЫЛ…»)

Vita Nuova

Жизнь в книгах

«А все равно меня будут печатать! Хоть после смерти, но будут»… Эти слова, по свидетельству Нины Максимовны, произнес Высоцкий по окончании неприятного телефонного разговора с одним редактором.

Прогноз подтвердился уже через год после смерти поэта. Осенью 1981 года в московском издательстве «Современник» выходит тиражом двадцать пять тысяч экземпляров книжка карманного формата. Подписана в печать десятого сентября. На белом переплете стилизованные, прихотливо изогнутые малиновые буквы — «Нерв». А выше — имя автора: Владимир Высоцкий.

Назвать это событие сенсацией — значит сильно принизить его значение. В истории отечественного книгоиздания выход «Нерва» сравнить не с чем.

Эта книга была желанной — такой эпитет, пожалуй, будет точнее всего. Страстное желание Высоцкого увидеть свои произведения опубликованными нашло утоление — в сердцах сотен тысяч людей, которые отнеслись к «Нерву» не по-читательски, а по-авторски. «Моя книга», — могли сказать о ней те, у кого дома имелся магнитофонный эквивалент песен, вошедших в «Нерв». Те, кто составлял и перепечатывал на машинках самиздатские сборники Высоцкого. Те, кто помнил наизусть бо́льшую часть текстов, помещенных в книжке.

Отныне эти тексты были залитованы. Слово, которое уже непонятно большинству читателей двадцать первого века. «Подписано в печать» — эти слова в выходных данных тогда значили совсем не то, что значат теперь. За ними стояло цензурное разрешение. Государство признало разрешенными «Песню о госпитале» и «Честь шахматной короны», «Диалог у телевизора» и «Милицейский протокол»… Это теперь может перепечатываться, цитироваться, а ведь «до того» изготовление машинописных копий самиздатских текстов было уголовно наказуемым деянием. Да и распространение фонограмм Высоцкого могло дать повод для крупных неприятностей.

Еще был жив Брежнев. Даже «серый кардинал» Суслов, главный идеологический контролер, еще был жив в момент выхода «Нерва». В литературной периодике сразу после смерти Высоцкого публикаций его стихов не было, а потом дело двигалось медленно и осторожно. В «Дружбе народов» (1981. № 5) была помещена сопровожденная предисловием Марины Влади подборка из трех текстов: «Белое безмолвие», «Я весь в свету, доступен всем глазам…», «Люблю тебя сейчас…». Четыре произведения (в том числе «Гамлет» и «Маски») опубликовал журнал «Литературная Грузия», издание смелое, но малодоступное широкому читательскому кругу.

А вот в Ленинграде, к примеру, на Высоцкого был наложен железный запрет. Весной 1981 года заведующий отделом поэзии журнала «Нева» Борис Друян захотел поместить подборку песен Высоцкого, приурочив ее к Дню Победы и выбрав вещи, не содержащие ничего «антисоветского»: «Песня о Земле», «Он не вернулся из боя», «Сыновья уходят в бой», «Братские могилы». Перепечатанные на машинке тексты без имени автора были предъявлены главному редактору «Невы» Дмитрию Хренкову.

«— Какие замечательные стихи! Обязательно — в майский номер! Слушай, но я где-то вроде бы читал их… Точно читал, только вот не помню где. Кто их написал?»[5]

Услышав имя автора, Хренков был искренне огорчен: «Высоцкий в черном списке, а список составили на самом-самом верху, понял?» Поддавшись уговорам, он все-таки наведался «на самый верх», в Смольный, но вернулся оттуда обескураженным. После чего коллеги отправились на прогулку по питерским коньячным и, «бережно поддерживая друг друга», читали вслух крамольного поэта…

И вот всего через несколько месяцев в книжном издании узаконено разом сто двадцать восемь текстов Высоцкого. Кому обязан поэт этим неожиданным поворотом в своей судьбе?