Высоцкий: вне времени и пространства

И вот тут мы подходим к очень тяжелому моменту в биографии Высоцкого, к теме, которую нельзя не затронуть. В последние годы, тяжело болея, Высоцкий отдавал себе отчет в том, что жить в том ритме, с теми невероятными физическими нагрузками, которые он испытывает ежедневно и ежечасно, — совершенно невозможно. Он понимает, что такая жизнь его безусловно убьет. Понимают это и его близкие — так, Марина Влади, например, даже отговаривала Станислава Говорухина от съемок Высоцкого в роли Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя» (несмотря на то, что сам Высоцкий рвался сыграть эту роль, как только прочел повесть «Эра милосердия», по которой был снят фильм, хоть и сомневался в том, что успеет сняться в картине): «…происходит полная неожиданность для Говорухина. Марина встает, уводит режиссера в другую комнату и просит… не снимать Высоцкого: «Отпусти Володю, снимай другого артиста». Высоцкий тоже повторяет просьбу жены: «мне так мало осталось…”. Она — плачет…»[64].

И понимание этой предопределенности и, фактически, неизбежности скорой смерти Высоцкого, с одной стороны, тяготит, а с другой — стимулирует и заставляет собраться как перед последним прыжком. То, как много он работает и сколько успевает сделать за два последних года жизни, — многим хватило бы на десятки лет. Но чувство трагической предопределенности было понятно близким друзьям Высоцкого, как тому же Шемякину: «Когда мы последний раз расставались, то я ему сказал: „Давай назло всем будем жить. Попробуем?“ И он сказал: „Давай, попробуем“. Но сказал так, что я понял, что пробовать жить дальше он не будет. И через две недели его не стало…».

По свидетельству знакомых Высоцкого, бывших с ним в последний год жизни, например, Барбары Немчик, супруги его администратора Валерия Янкловича, Высоцкий планировал поездку в США, но не столько для того, чтобы туда эмигрировать, а сколько для того, чтобы «навести мосты»: концертировать, попытаться наладить диалог с эмиграцией, диалог между теми, кто оказался «там», и теми, кто остался «здесь». И была еще надежда на американских врачей, про которых Высоцкий говорил с надеждой: «Они меня вылечат».

Михаил Шемякин и Павел Сурков

(фото автора)