Высоцкий: вне времени и пространства

И тем отвратительней муссирование трагических обстоятельств его ухода, как, например, в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой» — странной картине, в которой собственно никакого Высоцкого нет, а есть чудовищно загримированный актер Сергей Безруков. Более того, во время съемок фильма и премьерных показов имя исполнителя главной роли держалось в тайне (пока сам Безруков в интервью не признался, что Высоцкого сыграл он), а в театральной версии сперва указывали в титрах не «Сергей Безруков», а «Владимир Высоцкий». Но друзья и истинные поклонники надлежащим образом восприняли картину — как и Михаил Шемякин, прямо сказавший мне: «Что касается фильма — я этот фильм не смотрел. Я увидел ролик, и меня чуть не стошнило. Это омерзительно. Он неплохой актер, этот Безруков, который сыграл Высоцкого, но я знаю, что у него, бедняги, случилась чуть ли не экзема — так как сделали посмертную маску Высоцкого, которую ему в течение четырех часов наклеивали на лицо… Это глупость. Совершенно не важно, похож ты на Высоцкого или нет, если ты правильно понимаешь, как сыграть этого человека, то ты можешь показать этот образ и раскрыть душу самого Высоцкого. Поэтому — это очень неудачный прием, с маской. И второе — я знал, что в этом фильме речь пойдет о наркотиках и всем, что с этим связано… Но это была слишком большая трагедия для него, для меня, для Марины, для всех тех людей, которые его знали. Поэтому муссировать эту тему — это просто попытаться собрать деньги и сделать это на очень печальной истории. Эти деньги попахивают чем-то очень неприятным… И вся эта история с Володей — печальная, грустная, но муссировать эту тему с болезнью — просто подло»[65].

Так что, если апеллировать к героям Достоевского, подобный поступок достоин даже не Свидригайлова. Такую гнусность мог бы совершить другой герой Федора Михайловича — Смердяков.

Но чтобы не заканчивать эту главу на грустной ноте, стоит вспомнить и еще одно обращение Высоцкого к теме «Преступления и наказания». Она возникла в его знаменитых устных рассказах, бесконечных анекдотах, которые он придумывал и рассказывал своим друзьям. Один из них записал режиссер Станислав Говорухин: 

«Сидит здоровенный мужик на пляже, читает книжку. Красивый, молодой парень с мощным торсом, эдакий Голиаф. Рядом загорает миленькая девица, бросает на него взгляды, повернется и так и эдак, спустила с плеч бретельки лифчика, села, придерживая руками полную грудь. Он на нее — ноль внимания. Тогда она сама:

— Простите, что вы читаете?

Закрыл книжку, прочел на обложке, чуть ли не по слогам:

— Прес-туп-ление и на-ка-зание.

— Страшно?

Посмотрел на нее снисходительно:

— Меня хер напугаешь»[66].

Дон Гуан и проблема поэтики

«Каменный гость» и сегодня остается одним из самых таинственных — и до сих пор по-настоящему не прочитанных — произведений Пушкина. А в то же самое время именно «Каменный гость» оказывается краеугольным камнем, роковой страницей в жизни поэта: произведением, которое во многом не просто отразило сиюминутное состояние автора, но и фактически запрограммировало его судьбу.