Высшая Каста

Последнее, что помнил Роже, – вспышка выстрела из гранатомёта. Крик сидевшего за рулём Жана: «Дерьмо!» Его отчаянная попытка уйти от удара. Взрыв. Затем, сквозь почти ушедшее сознание – трели автоматных очередей, боль от впивающихся в тело пуль. И мрак… Вот и получается, что быть он может только в больнице, но Роже смущало отсутствие боли, потому что боль – такой же признак больницы, как запах лекарств. Именно боль приводит в больницу, но сейчас её не было.

«Меня накачали наркотой?»

Сомнительно, потому что мыслил он ясно. А чувствовал себя великолепно. Тело переполняла сила, и Роже даже показалось, что он прибавил фунтов пять, а то и шесть. Именно показалось, потому что он по-прежнему не двигался. Даже глаза закрыл почти сразу, не желая показывать, что пришёл в себя.

«А вдруг я десять лет пролежал в коме?»

Тоже вряд ли. Во-первых, в этом случае он бы не ощущал такую силу в мышцах. Во-вторых, албанцы вряд ли бы позволили ему так долго оставаться живым. В-третьих, родственников у него не осталось, а значит, никто не смог бы остановить сотрудников больницы, пожелай они отключить аппарат и пустить оставшиеся органы на трансплантацию. Чистые органы молодого и крепкого мужчины – наркотики Роже давно не употреблял, а пил умеренно.

«Остаётся одно: я умер».

Как ни странно, мысль не напугала, наверное, потому что показалась вполне логичной в данных обстоятельствах, поэтому когда в палату вошёл высокий рыжеволосый крепыш с внимательными карими глазами, Роже встретил его неожиданной фразой:

– Ты не похож на апостола Петра.

В ответ – широкая улыбка и небрежное:

– А тебе в рай ход заказан.

– Тебе откуда знать? – огрызнулся Роже.

– Не «тебе», а «вам», – спокойно поправил его рыжеволосый.

– Я сам разберусь, как к тебе обращаться.

– Нет, решать буду я. – Тон остался прежним, небрежным, Роже не уловил угрозу, но неожиданно понял, что его собственная сила… закончилась. В одно мгновение. Не парализовало, нет, просто бурлящая внутри энергия исчезла, и Роже почувствовал себя так, словно действительно пролежал десять лет в коме. Ни руку поднять, ни даже пальцем пошевелить.

– Очнувшись, ты растерялся, немного испугался, но твоей реакцией стала агрессия, – размеренно продолжил рыжеволосый. – И это мне нравится. Твоя реакция показала, что я в тебе не ошибся. Но впредь ты будешь проявлять агрессию к кому угодно, но не ко мне. Мне ты будешь выказывать уважение. И не показное, какое ты выказывал своему большому боссу, а настоящее. Искренне. И называть меня будешь заурд. Ты понял?