Высшая мера

– И то верно,– быстро согласился пахан зоны,– вы вот что…Ребятушки… Пробейте мне этого Кислого! Телегу во все зоны отправьте, найдется кто за него впряжется, значит судить будем Чекиста. Не оправдает своего авторитета…– он замолчал, выразительно взглянув на финку Моти, которая лежала рядом с вором на столе. Подручный перестал жевать, поймал взгляд главаря и понимающе кивнул.

– За такое на ножи ставят!

– Не гони лошадей, Мотя, всему свое время,– улыбнулся Седой. В его голове уже почти сложился некий хитроумный план, в котором главные роли были зарезервированы и для Чекиста, и для Кислова.

Замолчали. Сухо потрескивали дрова в огромной раскаленной до красна печи, обеспечивающей теплом главный корпус администрации. ТемЛаг только обустраивался, становился на ноги, приобретая зловещую славу одной из самых страшных тюрем ГУЛАГА времен СССР.

– А Чекист-то что?– нарушив молчание, когда картошка с луком исчезли со стола, оставив приятное тепло в пополневшем желудке. Разлили чифир в кружку, поделив полную пачку с продовольственного склада почти пополам. Одну в металлическую закопченную кружку, другую про запас, на утро.

– Чекист…– улыбнулся Седой, разминая затекшие от долгого сидения конечности.– Чекист нам будет нужен! Его пробить надо, проверить на вшивость. Моть!

– Сделаем!– кивнул вор, блеснув золотой фиксой в полумраке комнаты, озаряемой только лишь отблесками горящего пламени, пробивающегося через неплотно задвинутое поддувало.

– Только не сам…Найди «шестерок» каких-то! Если он нам подходит, то они с нами никак не должны быть связаны. Наоборот, наша гоп-компания должна выступить благородными спасителями несчастных и угнетенных, как Айвенго.

– Кто?– не понял Малина.

– Книжки читай, болван,– разозлился Седой, укладываясь на жесткие нары, покрытые толстым слоем хорошо высушенной соломы.

– Он и читать-то не умеет!– хмыкнул Мотя, гордящийся тем, что имел за плечами целых три класса мужской гимназии.

– А ты сам чего?– вскочил со своего места вор.

– А ну, ша! По шконкам, ворье!– в голосе старика прорезался металл, и оба его подручных мгновенно сникли. Уж они-то точно знали, что шукти с вором в законе плохи. Несмотря на довольно преклонный по зоновским меркам возраст, Седой был все еще крепок не только умом, но и телом.

ГЛАВА 14

В карантине было довольно прохладно. Валентина зашла туда, когда уже почти стемнело, позади нее следовали Бергман с потрепанным чемоданчиком, оставшимся от предыдущего доктора. Барак был забит до отказа. В центре его, на самом видном месте располагался стол, на углу которого аккуратной стопочкой лежали личные дела вновьприбывших зэков. Несколько десятков томов, за каждым из которых стояла чья-та непростая судьба, чья-то поломанная жизнь. Где-то точно так, толпясь у стены бесформенной толпой, ждал своей очереди на медицинский осмотр и ее Сашка…

После мысли о Клименко, женщина вздрогнула, изменившись в лице. Боль все еще была яркой и острой, опровергая утверждение, что время лечит. Ничего оно не лечит, лишь только немного притупляет осознание того, что самая большая любовь ее жизни исчезла, и, возможно с ним, она больше никогда не увидится.

– Товарищ военврач,– молодой лейтенант Ковригин, топтавшийся возле стола, мгновенно вскинулся, приняв положенную стойку. Отряхнул небрежным движением шинель, поправив тугой пояс, стягивающий его ладную фигуру,– лейтенант Ковригин, позвольте представиться…– со старомодностью, свойственной дореволюционным франтам он легко и непринужденно поклонился, уступая ей место за грубо сколоченным столом.– А мы вас уже заждались…– его слащавая, немного заискивающая улыбка неприятно кольнуло Валю, она кивнула Бергман и заняла свое место.

– Мой муж будет непременно оповещен о выраженном вашем недовольстве,– коротко и строго бросила она, накидывая на плечи накрахмаленный халат, забирая со стола первое дело.

Ковригин побледнел, изменившись в лице. Хмуро кивнул. Поворачиваясь к зэкам, томящимся в уголке под пристальным присмотром вертухая из срочников.

– Чего вылупились, бараны?!– заорал он на них, срывая досаду.– Ну-ка, стали в шеренгу по одному! А то, столпились, как стадо!

Лениво и не торпосяь, хихикая над неудавшимся флиртом гражданина начальника, заключенные медленно разбредались по комнате. Их раздели почти до гола еще в сенях. Теперь разутые, грязные, с покрасневшей от легкого вечернего морозца гусиной кожей, они морщились от холода, нагло рассматривая доктора с медсестрой. Многие из них провели в СИЗО достаточно времени, чтобы основательно соскучиться по женским ласкам и обществу. В глазах почти всех Валентина заметила некий похотливый огонек, который с еле заметным напором ощупывал ее ладную фигуру, будто бы рентгентом. От такого неприкрытого ничем животного желания, она опустила глаза в первое личное дело, стараясь сосредоточиться на работе.

– Кульшаков Валерий Антонович!