Высшая проба. Недуг мой, свет мой

Справа вдоль стены тянулась лестница на второй этаж, прямо против входа стоял небольшой камин и два кресла. А слева, за распахнутыми настежь застекленными створками виднелась светлая столовая, и от стоящего посреди овального стола по всему дому плыл аромат свежей еды.

– Ох, бабушка! – восхитилась Яна, – да тут целый пир. Вот спасибо… у переселенцев с едой туговато, они и разместились очень тесно…но это не главное. Мы приехали рассказать вам последние новости, представляешь, дед, что устроил твой любимый внук?

Беруальд смолчал, но его хмурый взгляд не обещал ничего хорошего.

Однако Яна, словно ничего не замечая, мигом сдвинула поближе два стула и усадила на них деда с бабушкой.

– Так, что тут? – приподнимая крышки с блюд, любознательно потянула носом, – Ой, Хирд! Тут уха… а как пахнет!

– Стерляжья, – принюхался герцог, и помрачнел, – деда любимая…

– Так значит, надо ему первому налить… – мигом ухватила половник Яна, – небось оголодал в своей ледяной палатке.

И щедро плюхнула в тарелку деда запашистый бульон, светящийся золотыми звездами жира.

– Кокон сними… – мрачно проскрежетал старый король.

– Уже сняла, – укоризненно глянула на него внучка, – ты меня плохо знаешь? Я когда-нибудь издевалась над людьми?

Он не ответил, погрузил ложку в суп, подул и осторожно поднес ко рту.

– Действительно…

– А тут что? – отвернувшись от него, Хирд снимал вторую крышку, – о, расстегаи!

– С тунцом? – потянулась Яна.

– Если я правильно понимаю, – невесело поправил ее муж, – с форелью. Дед любит именно с ней.

– Да, – тихо выдавил Беруальд, виновато косясь на жену.

Она упорно прятала взгляд и слегка кривилась, скрывая боль, но невольная слезинка уже сорвалась с ресниц и покатилась по бледной щеке.

– Тогда тут должны быть и блинчики с икрой, – вспомнила герцогиня и жалостливо вздохнула, – значит бабушка всю ночь готовит, а потом сидит и ждет… а бревно лежит себе упрямо…

– Яна! – с укором выдохнула старая королева, но больше ничего сказать не успела.

– Она права… – Беруальд резко развернул к себе жену, заглянул в заплаканные глаза и властно бросил через плечо, – брысь отсюда.

По комнате словно сквозняк пронесся, и из-за хлопнувшей двери донеслось:

– Уже.

Глава двенадцатая

Отверстие в стенке паука возникло внезапно, когда этого никто еще не ожидал. В кресла шлепнулась герцогская чета и дружно выдохнула.

– Ф-фух!

– Выгнал? – огорченно осведомился Имольт, не ожидавший что спасательная операция, на которую он искренне надеялся, закончится так быстро.

– Угу, – кивнул Хирд и ошарашенно помотал головой, – я думал, дольше придется уговаривать.

– Ифилия же сказала, что это как назревшая лавина… нужно только правильно бросить камушек, – кивнула ему жена.

– Боль уходит… – прислушивающаяся к чему-то гостья с рассветного материка светло улыбнулась, – теперь за них можно не бояться. Люди, которым счастье достается такой дорогой ценой обычно хранят его очень трепетно.

– Теперь нам нужно поговорить с Фаргесом… – вспомнила о делах Яна, – он вернулся?

– Вместе с королем, – глава южной цитадели все не мог поверить в чудо, – так они точно помирились?

– Точнее не бывает, – подтвердила Ифилия, – даже не сомневайтесь. Но на ближайшие дни о них лучше забыть… думаю, им многое нужно сказать друг другу.

– Тогда едем к Фаргесу, – облегчённо выдохнул магистр, – он рано встает.

– Надеюсь, там нам дадут горячего взвара, – насмешливо фыркнул герцог, припомнив оставшиеся на столе пышные расстегаи.

Учитель адаптов встретил гостей так невозмутимо, словно заранее был осведомлен о их визите. И накрытый к завтраку стол подтверждал это впечатление.

– Ну? – не успев даже приветствовать появившихся в холле посетителей, взглядом спросил он ученицу и облегченно перевел дух, получив утвердительный кивок. – спасибо! Проходите к столу, завтрак стынет.

– Нам удалось их помирить, – сжевав первый кусок фаршированной рыбы, уставилась на него Яна, – и теперь меня мучит вопрос, почему ты дал мне такое задание? Как догадался, что дед придумает такой фокус? Ведь никто… ничего не подозревал?

– Не первый год бьюсь над этой проблемой. – невесело признался Фаргес, – ведь мы с ним дружим уже лет семьдесят. Но никто ничего не хотел объяснять, ни он сам, ни дети. К Ариане и вовсе даже подходить бесполезно. А внуков и сразу не посвящали. Пришлось шпионить и следить, и постепенно я все выяснил. Может даже больше, чем знали короли. Не мог найти только лазейку… или ниточку, за которую можно дернуть, чтоб узелок развязался.

– Да, – подтвердила внимательно слушавшая его Ифилия, – тут важно точно угадать, какая мелочь вызовет нужное действие. Иногда это воспоминание, иногда песня или запах, памятная вещица… человек невольно ослабляет поднятые колючки, поддается настроению, и начинает верить тем, кто искренне желает помочь. Или просто находит доводы и силы сделать первый шаг. У всех по-разному. Легче обычно толстокожим… у них и доводы попроще и житейское здравомыслие срабатывает. А вот люди деликатные, тонкие по натуре, нуждаются в особом понимании, особом созвучии душ.