Высшая проба. Недуг мой, свет мой

– За последние годы я больше времени провел рядом с Альди, чем со своей семьей, – признался Фаргес, – научился угадывать его настроение, намерения, замыслы. И пока у него были очень важные дела, спасти Хирда, найти Юнелию, потом злодея, замахнувшегося на трон Лортана, я особенно не волновался, Альди не из тех, кто бросит дело и начнет страдать. А вот когда все закончилось и все потянулись к обыденным занятиям и семьям, мне стало очень тревожно. Тем более на него произвел большое впечатление поступок внука, не пожелавшего жить без любимой. Он так и сказал, когда мы сидели возле комнаты Хирда: – «Я его понимаю… если точно знаешь, что придется прожить без любимой остаток жизни, она теряет ценность. У него хватило смелости принять решение, а я год за годом все тяну безрадостную лямку». Вот тогда я и заподозрил, что он задумал покончить со своим затянувшимся одиночеством, так или иначе. Мы с Имольтом в их противостояние пока не вмешивались, ждали вас, но следили очень пристально. На спрятанных в кронах вышках и башне маяка постоянно дежурит трое магов, готовых снести все щиты Альди и полить его зельем покорности. Он слишком много сделал для ордена и королевств, чтобы мы позволили ему встать на путь самоуничтожения.

– Вы меня порадовали, очень, – серьезно призналась Ифилия, – я подобного даже не подозревала. Но раз ты так хорошо изучил эту проблему, открой нам еще одну тайну… Альяна мимоходом предположила, что подозрения королевы были не случайны… кто-то загнал иголку ей под кожу, так ты сказала?

– Да, – вспомнила Яна, – когда раскладываешь события по времени, выясняется странная картина, бабушка сама готовит обед деду и не находит, кого за ним послать. В огромном дворце не нашлось ни лакея, ни пажа, ни егеря? И она идет сама, попадая точно в момент, когда муж улыбается ученицам. Но я уже изучила к этому моменту деда и точно знаю, улыбаться он, конечно может, но не дольше одной минуты. Слишком уж деятельный, быстрый и властный. И потому улыбка, не сползающая с его лица чуть не полчаса, чтобы все успели рассмотреть – явно неестественная. А вот что это было – разгадать не могу. Ведь королевские амулеты защищают от всего, также от ментальной магии.

– Ну ментальная защита обычно ставится от определенных ударов, – уточнила Ифилия, – от порабощения, сна, паралича и доверия. Еще два-три опасных воздействия. От всего защитить невозможно.

– Поэтому во дворцах маги в защитные контуры добавляют распознавание применения сильных ментальных воздействий. Щиты при нарушениях запрета начинают искрить и звенеть. – добавил Фаргес. – но есть вид магии, определить которую невозможно. Это эмпатия, и о ней известно всем, ведь эмоции, и зачастую очень сильные, испытывают все люди. Но эмпатами зовут только тех, кто особенно остро и точно распознает чужие чувства.

– И при этом забывают, – улыбнулась Ифилия, – что слышать их могут лишь сильнейшие, а вызывать – очень многие, одаренные не столь щедро. Зато каждый день пользующиеся своими способностями себе на пользу. К примеру, все удачливые торговцы, и дельцы, самые известные лицедеи и менестрели, проповедники, мошенники и гадалки. И несомненно во дворце Беруальда хватало таких людей.

– Да, – серьезно подтвердил учитель, – и король, пытающийся понять, откуда свалилась на него нежданная беда, очень скоро это понял. А судя по его последующим поступкам, осознал, что ничего выяснить, а тем более доказать, не получится, и не стал разбираться дальше. Просто выставил всех, заявив во всеуслышание, что его жена по состоянию здоровья нуждается в смене климата на неопределенное время, а сам он не имеет возможности заниматься актерами и потому передаёт всю труппу столичному театру. Разумеется, немедленно нашлись леди, желающие взять на себя тяжкие обязанности королевы в деле развития искусства, но эти добрые женщины вылетели из дворца ещё быстрее остальных. Много позже мне удалось выяснить имена самых заинтересованных в смене королевы господ, и за ними непрестанно присматривали мои ученики. Однако недавняя смена королей и приезд в Одзиен королевы Изольды лишили эту предосторожность смысла. Ни один безумец не сунется соперничать с сиреной.

– Тогда и мы не будем тратить время на бесполезное расследование, – решительно постановил Хирд, – а пойдем отдыхать. Где нас устроили?

– Вам всем приготовлены комнаты во дворце князя Манвиля. – чуть напряженно сообщил Имольт, – они готовят праздничный обед и ждут ваших рассказов.

– О, кузен Манви! – искренне обрадовался Хирд, – конечно, едем. В прошлый раз я не сумел с ним встретиться.

– Сумел, – виновато вздохнул верховный магистр, – он был среди магов, принимавших у вас экзамен на повышение уровня.

– Значит гасил нас вместе с дедом, когда мы сидели на скамейке? – сообразила Яна, – тогда понятно, почему смолчал. Небось дед запретил, он в тот раз был особенно вредным. Но ведь все разрешилось… и мы давно не обижаемся.

– Он очень на это надеется, – признался Имольт, и обнаружил что уже вместе со всеми сидит внутри куда-то деловито бегущего зеленого носорога.