Высшая проба. Недуг мой, свет мой

– Он ни при чем, – с печальной улыбкой погладила мужа по щеке бабушка, – я сама виновата. И больше не хочу об этом вспоминать.

Глава четырнадцатая

К вечеру второго дня шторм начал стихать. Точнее, укатился на северо-запад, в Лортанский залив.

– Можно плыть, – поглядывая в тёмное окно бормотал Беруальд, уже одетый по погоде.

– Дал бы внукам отдохнуть до утра, – вздохнула его жена, – гонишь в ночь.

– Спать можно и на яхте, – резонно возразил он, – зато воздушники обещают, что завтра к вечеру будем в Тулине.

– Мы уже готовы, – кротко сообщила Яна, – ждем только Имольта.

– А он-то нам зачем? – изумился дед, подозрительно рассматривая герцогиню.

– Для компании, – фыркнул магистр, тащивший за собой на бечевке баул, как собачку. Только летающую. – ты же не думал, что сможешь ее обмануть? Или смолчать?

– А ты значит, не смолчал? – догадался старый король.

– Зачем? Все равно они скоро все узнают, так пусть приготовятся заранее.

– Выходит, нам есть к чему готовиться? – теперь удивился Хирд, – свет мой, что там стряслось?

– Пока ничего, – собирая всех в кокон, отозвалась Яна, – неужели бы я тебе не сказала? Просто Гарл устал, еще и Риэлла капризничает… нужно помочь.

– Ну это и сразу было понятно, – согласился ее муж, – что ей будет очень непросто. Она привыкла к тихой провинциальной жизни и обожанию домочадцев. А в Резвилле лорды спесивые и нахальные. Помню я тот отбор фрейлин.

– Так их местные леди и не приняли, – направляя нагруженного вещами и пассажирами носорога к яхте, сообщила Яна, – хотя и сразу отобрали всего семерых, так двое уже сбежали. Остальные ходят кучкой, всего боятся. Придворные леди их не замечают, кавалеры на приемах не ухаживают и танцевать не приглашают.

– Откуда ты все это знаешь? – потрясённо смотрел на внучку Беруальд.

– Так ведь во дворце на шаре Брис сидит, – пожала она плечами, – а мне он друг детства. Вот и поговорила… пока ты таинственно сопел.

– И о чем еще рассказал этот друг? – насторожился Хирд, знавший, что ни один маг не станет тратить энергию на пустую болтовню.

– Что Гарл вызвал из Дэнзора Густава, тот приехал со своими гвардейцами и взял на себя охрану дворца.

– А кто остался в Дэнзоре? – все мрачнел герцог.

– Джин.

– Уже легче, – выдохнул он, – тогда и в самом деле можно не волноваться.

– Но я еще вызвала дядю Эмиля, – спокойно просветила его герцогиня, направляя носорога на трап.

Дед покосился на нее еще более удивленно, но смолчал. Момент для беседы и в самом деле был совершенно не подходящий. Мимо закрытой щитами яхты проносились высокие волны, обдавая прозрачный купол мутными бурными потоками, за которыми невозможно было ничего рассмотреть.

Ни моря, ни неба, сплошная мгла, щедро приправленная обезумевшей водой. Каким чудом погодники рассмотрели в этой свистопляске ослабление шторма – Хирд не понимал, и понимать не хотел.

Просто доверился любимой, ловко распределившей пассажиров по каютам и создавшей каждому персональный купол в виде паука, зависшего в центре помещения на растянутых во все стороны лапах.

В этом тесноватом, но уютном гнездышке было тепло и не переворачивало каждую минуту вверх ногами.

– А магии тебе хватит, свет мой? – устраиваясь поудобнее, спросил герцог.

– Я их соединила в один, – пояснила она, и Хирд согласно кивнул, не желая больше сомневаться в том, в чем его жена была признанным мастером.

В коконе спалось на удивление спокойно, и пассажиры собрались в кают-компании лишь ко второму завтраку. К этому времени волны ощутимо присмирели, а в быстро летящих по небу темных клочьях туч начали изредка появляться светлые протаины еще не неба, но уже облаков.

Беруальд к этому моменту поостыл, спокойно порассуждал и принял решение больше внуков ни о чем не расспрашивать. Просто подождать и посмотреть, как они воспримут приготовленный для них сюрприз.

Однако Яна начала разговор сама, и вовсе не с того, о чем волновался старый король.

– Я вчера помогала Оленсии возиться с детьми, – задумчиво сообщила она, отставляя чашечку с остывшим чаем, – мы поговорили с нею о ее придворных дамах. И я убедилась, что была не права, когда решила над ними пошутить.

Присутствующие резко смолкли, лишь Ифилия загадочно улыбнулась в ответ.

– Шутки хороши, когда их понимают не только сами шутники, но и те, над кем шутят, тогда они приносят пользу. А эти дамы ничего не поняли. Ведь я хотела до них донести, как оскорбляет человека наглое вмешательство в его вкусы и привычки. Или обычаи. Это все равно что насильно переодеть монахиню в циркачку. Но они заметили лишь собственную обиду, не осознав, что я защищалась от их оскорбительного поведения. В их ситуации следовало прийти и вежливо осведомиться, не требуется ли уважаемым гостям помощь с одеждой.

– Так ты решила просить у них прощения? – Недоверчиво приподнял бровь Беруальд.