ВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ ПРЕДАННОСТИ. Правда, ложь и руководство

Гонсалес довольно долго молчал, как он часто это делал. Затем поблагодарил меня за то, что я пришёл к нему с этим, и спросил, может ли оставить себе эту карточку с рукописным списком, чтобы использовать её на совещании. Я передал её ему и ушёл, молясь, чтобы я что-то изменил.

Я не услышал ничего сразу после собрания Комитета руководителей. Позже днём я присутствовал на совещании по политике назначения наказаний с генеральным прокурором и другими. Генеральный прокурор при всех присутствующих спонтанно сообщил мне, что совещание в Белом доме прошло очень хорошо, что он рассказал им всё, что я просил, но все руководители полностью поддержали текущую политику допросов и все её составные части.

Никаких изменений в политике сделано не было. Расширенные методы допросов ЦРУ могли продолжаться. Люди в тюрьмах правительства Соединённых Штатов станут объектами грубого и ужасного обращения. И мне не вернули мою карточку. Через два месяца я покинул правительственную службу. И больше не собирался возвращаться.

Глава 8 В ТЕНИ ГУВЕРА

Главное качество лидера — бесспорная цельность его характера. Без неё никакой реальный успех невозможен, будь это в рабочей бригаде, на футбольном поле, в армии или в офисе.

Дуайт Д. Эйзенхауэр

В первый день лета 2013 года я оказался там, где никогда не думал, что снова буду.

В тот светлый день, когда Президент Барак Обама объявил в Розовом саду о моём выдвижении на замену директору ФБР Бобу Мюллеру, президент, Мюллер и я втроём стояли в Овальном кабинете, ожидая выхода через стеклянную дверь в сад, где уже собрался пул прессы Белого дома.

Когда мы повернулись, чтобы выйти к камерам, президент остановил нас. С серьёзным выражением лица Обама повернулся ко мне и сказал: «Джим, есть одна вещь, о которой я забыл с тобой поговорить».

Пока я пребывал в замешательстве, президент кивнул в сторону Мюллера: «Боб давным-давно взял на себя обязательство передо мной, и мне нужно, чтобы бы соблюдал его». Что бы это могло быть? Президент заверил меня в моей независимости. Теперь меня просили о тайных гарантиях?

Президент выждал паузу, чтобы продемонстрировать серьёзность момента. Затем он продолжил: «Боб всегда разрешал мне пользоваться спортзалом ФБР, чтобы поиграть в баскетбол, и мне нужно, чтобы ты пообещал продолжить это».

Я рассмеялся: «Конечно, господин Президент. В некотором смысле, это ваш спортзал».

Хотя я люблю баскетбол, я знал, что никогда не присоединюсь к нему в спортзале ФБР. Я также люблю гольф, но знал, что мы никогда не будем играть вместе. Директора ФБР не могут так вести себя с президентами. Всем известно, почему. Или, по крайней мере, я так полагал.

Уйдя из Министерства юстиции Буша в августе 2005 года, я работал в частном секторе. С приближавшимися к колледжу с примерно двухлетними интервалами пятью детьми и пятнадцатью годами правительственной зарплаты, которая не совсем была подходящей для того, чтобы делать сбережения, пришло время подкопить денег. Я пять лет проработал в качестве старшего юриста — главного юрисконсульта — у военного подрядчика «Локхид-Мартин», а затем три года в инвестиционной фирме «Бриджуотер ассошиэйтс» в Коннектикуте. В начале 2013 года я покинул «Бриджуотер» и пришёл работать на Юридический факультет Колумбийского университета в качестве научного сотрудника, сфокусированного на национальной безопасности, потому что всегда считал преподавание глубоко полезным.

В марте того года генеральный прокурор Эрик Холдер, как гром среди ясного неба, позвонил, чтобы спросить, не желаю ли я пройти собеседование на должность директора ФБР. Он не гарантировал мне эту должность, но сказал, что не звонил бы лично, если бы меня не рассматривали очень серьёзно.

Я был удивлён. Возможно, из-за того, что я настолько зачерствел в отношении партийной преданности в Вашингтоне, округ Колумбия, что мне было сложно поверить, что демократ выберет на столь важный пост кого-то, кто был политическим назначенцем его республиканского предшественника. Я также был зарегистрирован, как финансовый жертвователь политических оппонентов Президента Обамы.

Я с прохладой отнёсся к этой идее. Это было бы слишком для моей семьи. Я не сказал ему, почему так ответил, но Патрис была в аспирантуре, и работала советником в клинике неотложной психиатрической помощи в Бриджпорте; один из наших детей был старшеклассником в средней школе; и мы были приёмными родителями с постоянными связями и обязательствами перед бывшими в нашем доме молодыми людьми. Холдер попросил меня подумать. Я ответил, что пересплю с этим, но, скорее всего, ответ будет нет.

Когда я проснулся на следующее утро, Патрис в спальне не было. Я спустился вниз и нашёл её на кухне со своим лэптопом. Она искала продающиеся дома в окрестностях Вашингтона, округ Колумбия.

— Что ты делаешь? — спросил я.