Высший вкус жизни. Выход из материальной игры

Именно в этой связи, в том числе и в религии, на ключевые посты помещают «агентов влияния», которые даже под видом духовных учений навязывают телесную концепцию жизни: «Мы – это тело, смысл жизни – телесное счастье, и Богу нужно молиться об удовлетворении потребностей нашего тела и тел наших близких. Смерть – это момент, когда мы отдаем Богу душу, которой он нас оживил». Введенные ими в заблуждение верующие потом говорят: «Да, я знаю, что у меня есть душа; но мне-то что с этого? Я все равно ведь умру, а душа улетит куда-то там – в Рай или в Ад». На этом и держится концептуальная власть закулисных политиков: во-первых, на представлении людей о том, что они – это тело, а во-вторых, на сокрытии от них принципа самодостаточности мироздания (принципа ишавасьи) и внушении мысли, что в космическом теле, в теле социума, всего всем не хватит, и поэтому нужно все воровать друг у друга. Второй принцип можно сокрыть только при условии, что люди отождествят себя с телом.

Вместо того, чтобы говорить «у меня есть тело», или «мое тело», люди говорят «у меня есть душа!», не понимая того, что душа – это и есть их «я»! Разница вроде бы небольшая, «не принципиальная»… Но точно такая же «небольшая», «не принципиальная» разница, как и по какую сторону от тюремной решетки нам оказаться – внутри или вовне? Те, кому это не принципиально – остаются внутри: все виды тюрем как раз и создаются для беспринципных!

Тот, кто ощущает себя телом – всегда живет в рабстве и в страхе. В страхе разного рода потерь, старости, смерти. Когда же человек понимает, что он бессмертен, – он освобождается от всех страхов. Состояние освобождения – это осознание своей вечной нематериальной природы, которое дает внутреннюю независимость от материальных вещей, через которые нас порабощают, манипулируют нами.

Разговор двух младенцев

Есть такая притча. В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев: верующий и неверующий. Один спрашивает другого:

– А ты веришь в жизнь после родов?

– Конечно! Всем понятно, что жизнь после родов существует! А здесь мы – чтобы стать сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом!

– Это все глупость, и никакой жизни после родов нет! – говорит неверующий. – Разве ты можешь себе представить, как могла бы выглядеть такая жизнь?

– Ну, я не знаю всех деталей… Но там будет больше света и радости, и мы будем, например, есть своим ртом!

– Да это просто смешно! У нас есть своя пуповина, и она нас кормит. А ОТТУДА НИКТО НИКОГДА ЕЩЕ НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ! Жизнь просто заканчивается родами!

– Нет!! Я точно не знаю, как выглядит жизнь после родов, но в любом случае мы увидим маму, и она позаботится о нас!

– Маму? – спросил неверующий. – Ты веришь в Маму? И где же она находится??

– Она – везде! Она – вокруг нас! Благодаря ей мы живем, а без Нее мы – ничто!

– Полная чушь! Я не видел никакой Мамы, и поэтому очевидно, что ее просто нет!

– Нет! Я не согласен! Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я верю, что наша настоящая жизнь начнется лишь после родов!

А ТЫ веришь?

Монашеский путь

Приобретя серьезный мистический опыт, я стал ощущать, что весь этот мир является грандиознейшим кукольным шоу. Поняв, что за видимой нам частью мира находится иная реальность, я решил во что бы то ни стало разобраться, что это такое. Выход был только один: копать глубже источник, через который ко мне это пришло. После долгих и мучительных поисков я хорошо усвоил, насколько ценны Знания, поэтому с разрешения родителей я уволился с АЭС, чтобы, став индийским монахом, докопаться до истины. Женщины из отдела кадров не могли поверить, что можно по своей воле оставить такую работу: о такой зарплате многие могли только мечтать. Я же, наоборот, радовался, что увольнение прошло быстро: на мое место был большой конкурс специалистов самого высокого класса. Сойдя с поезда с букетом цветов с намерением напоследок зайти к любившей меня тете, я был остановлен цыганкой, которая, увидев симпатичного парня с букетом, начала свою песню: «Красавчик, вижу: ждет тебя девушка…» – и т. д. Выслушав стандартный набор ласковых вымогательств под предлогом защиты от сглаза: «Ты – добрый, но другие тебе завидуют…», – я с улыбкой ответил: «Не угадали! Я ухожу в монастырь!» Впервые мне удалось ввести в ступор цыганку: она поняла, что я говорил правду. Посмеиваясь, я оставил ее стоять с открытым от изумления ртом и отправился в мир познания себя.