Выстрел в спину

Никитин лежал на спине, стараясь перевязать себе раненую руку. Пуля, похоже, пробила мякоть, не задев кости. Внезапно возникшая пауза в перестрелке дала ему возможность перевязать рану.

– Нужно уходить, – произнес Иван Константинович. – Пока немцы не сомкнули кольцо, нужно отрываться, а иначе – конец.

Никитин посмотрел на Гуревича, который набивал магазин автомата патронами.

– Вы уходите, – как-то буднично ответил капитан, – ну, а мы с Добровольским прикроем вас.

– Нет, будем прерываться все вместе, – произнес Иван Константинович. – Бросать своих товарищей на смерть – не в моих правилах.

Они стали медленно отползать в сторону леса. Но немцы снова открыли огонь из пулеметов. Пули словно пчелы, жужжа и срубая ветви молоденьких елок, проносились над головами разведчиков. Когда до леса осталось метров сто, разрывная пуля угодила в бедро Гуревича. Иван Константинович наклонился над ним и, достав из кармана гимнастерки индивидуальный пакет, попытался перевязать рану, но у него ничего не получалось. Кровь продолжала сочиться и, похоже, остановить ее в этих непростых условиях было практически невозможно.

– Вот и все, – тихо произнес Гуревич и закусил побелевшую губу. – Уходите, я прикрою!

– Мы тебя не бросим! – снова произнес Иван Константинович.

Он схватил Гуревича за ворот гимнастерки и попытался его потащить волоком. Но, Гуревич был настолько тяжел, что, протащив его несколько метров, Иван Константинович остановился.

– Вот видишь, я вам не под силу, – произнес Гуревич. – Идите, я задержу немцев!

Иван Константинович посмотрел на Никитина и Добровольского.

– Хорошо, – тихо ответил он, хорошо понимая, что оставляет капитана умирать в этом молодом ельнике.

Они снова поползли к лесу. В ельнике снова началась стрельба, а затем прозвучало несколько взрывов, за которыми наступила тишина. Они бежали по лесу, подгоняемые лаем собак.

– Добровольский! Нужно задержать немцев! – приказал бойцу Иван Константинович. – Мы тебя будем ждать около деревни Клиновка. Запомни, Клиновка!

Никитин с удивлением посмотрел на Ивана Константиновича. Насколько он помнил карту, Клиновка находилась в совершенно другом направлении от того места, куда направлялись они. Он хотел поправить командира, но тот, словно догадавшись об этом, посмотрел на Никитина так, что тот моментально осекся на полуслове.

– Идите! – обреченно ответил Добровольский. – Раз надо, так надо.

Он бросился навстречу немцам и, стреляя из автомата, устремился в сторону. Немцы быстро перестроили свои порядки и направились вслед за Добровольским.

– Уходим! – приказал Никитину Иван Константинович.

Они сначала бежали, а потом перешли на быстрый шаг. Вскоре выстрелы стихли, и каждый из них гадал, что там произошло в лесу, смог ли оторваться от немцев Добровольский.

– Как ты думаешь, что с Добровольским? – спросил Иван Константинович у Никитина. – Оторвался?

– Едва ли. Думаю, что погиб. Хороший был парень, – ответил ему лейтенант.

Впереди заблестела небольшая речка. Они остановились и стали рассматривать карту.

– Как думаешь, глубоко здесь?

– Не знаю. Вы что плавать не умеете? – поинтересовался у него Никитин.

– Плавал когда-то в детстве. А, как ты? Сможешь переплыть с раненой рукой?

– Придется плыть, куда деваться.

Никитин нашел большую корягу и, раздевшись, сложил на нее свою одежду. Иван Константинович сложил вещи на ту же корягу и, толкнув ее в воду, они поплыли.

***

Никитин плыл, осторожно работая раненой рукой. Рядом с ним, держась за корягу, плыл Иван Константинович. Когда коряга оказалась на середине реки, на берегу показался немецкий солдат с ведром в руках. За спиной у него была винтовка. Он зашел в воду и зачерпнул ее водой.

– Вильгельм! – раздался чей-то голос из кустов. – Где вода?

Солдат развернулся и скрылся из вида.

«Пронесло», – подумал лейтенант и вздохнул с облегчением.

Прошло минут десять, прежде чем их ноги коснулись дна. Они быстро выбрались из воды и, укрывшись в прибрежных кустах, стали быстро одеваться.

– Иван Константинович! Перевяжите рану, – произнес Никитин, протягивая ему бинт.

Перевязав рану, они осторожно выбрались из кустов. В метрах ста от них стоял немецкий грузовик, у которого был поднят капот. Двое немцев, разговаривая между собой, копались в моторе.

– Рискнем, – тихо произнес Никитин и медленно пополз в сторону немцев.

Когда до них осталось метров десять, лейтенант поднялся на ноги и направился к солдатам. Немцы продолжали копаться в моторе, тихо переговариваясь между собой, не обращая никакого внимания на внезапно появившегося перед ними мужчину. Один из немцев обернулся и, вытирая о тряпку руки, потянулся к автомату, который лежал на подножке автомобиля.

– Хальт! – выкрикнул немец, поднимая автомат, но было уже поздно. Сильный удар ножа пришелся ему в горло. Хрипя, он повалился на траву. Второй немец не сразу понял, что произошло. Его винтовка лежала в кабине и сейчас, он, глядя на нож в руках русского, он просто не знал, что ему предпринять. Наконец он принял решение, молча, поднял руки вверх, отдавая себя на милость победителя. Он умер также тихо, как и его товарищ.