Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

В нашей работе есть бюрократизм, субъективизм, сектантство, у нас очень много народу, мнения не совпадают, поэтому и существует бюрократизм. По этому вопросу тоже имеются как «левая», так и правая точки зрения. Некоторые настаивают на применении старых методов против народных волнений. Как бы то ни было, у нас есть целый комплекс методов, которые применялись несколько десятилетий. Вы ведь знаете, как долго мы занимались революцией. И всегда с помощью одних и тех же методов — методов, которые мы применяли по отношению к врагам. Иногда их и применяют, прибегают к подавлению, вызывают полицию. Так, кое-где вызывали полицию и арестовывали людей; когда студенты объявляли забастовку, вызывали полицию и хватали их. Это гоминьдановские методы, к ним прибегал гоминьдан. Некоторые просто сидят сложа руки, ничего не предпринимая. Это уже полная беспомощность. В свое время в борьбе с империализмом они были очень решительны, были грозной силой, иными словами, не испугались, голодные и безоружные не испугались ни империалистов, ни Чан Кай-ши, ни самолетов, ни пушек. Империалистов не боялись, а перед народными волнениями спасовали. Я хочу сказать, вы не испугались империалистов, но боитесь простого народа? Это просто поразительно, бояться народа; империалистов они могут не бояться, но оказываются беспомощными, когда народ выражает им свое недовольство. Потому что они этому не учились, еще не научились этому. Раньше они учились бороться с империализмом, бороться с Чан Кай-ши. Бить местных мироедов, делить землю — тут они мастера, а вот когда речь зашла о том, как реагировать на народные волнения, — этому они не учились, не проходили такого предмета, следовательно, он заслуживает изучения. Нужно открыто поставить этот вопрос перед членами партии и беспартийными, развернуть дискуссию, и метод будет найден.

Товарищи, с кем же в конце концов легче справиться: с империалистами или с народом? На кого труднее воздействовать, на врагов или на народ? Сколько вы изгоняли врагов, а они все не уходили, всячески увиливали, шпионы пробирались в учреждения, в учебные заведения, на заводы и в деревни — враги не уходили. Простой же народ, что бы там ни говорили, — это не шпионы и не империалисты, не помещики и не капиталисты, это простой народ, трудовой народ, с ним легко разговаривать, его легко убедить. Поэтому когда большая группа недовольных студентов пожаловалась нашим товарищам Сюй Цзя-туню и Пэн Чуну на то, что студенты-эмигранты устроили драку, указанные товарищи провели разъяснительную работу и в результате очень хорошо уладили это дело.

Я хочу сказать, что в отношении всей страны наш курс состоит в том, чтобы осуществлять «единое планирование, всесторонний учет и соответствующее регулирование», а также усиливать идеологическое воспитание. Этот курс, можно сказать, является стратегическим. Ведь он предполагает «единое планирование, всесторонний учет и соответствующее регулирование» в стране с 600-миллионным населением, включая помещиков, кулаков, национальную буржуазию, не уничтоженные контрреволюционные элементы; как бы то ни было, всем им нужно найти применение. Необходимо соответствующим образом решить вопрос со всякого рода безработными, во всяком случае необходимо, чтобы они могли существовать, чтобы у них было занятие.

У нас в стране около пяти миллионов интеллигентов. Для такой страны, как Китай, это очень мало, но все же примерно 5 миллионов интеллигентов у нас имеется. Из них менее 1 миллиона составляют члены партии, остальные 4 миллиона беспартийные. Чем они занимаются? Работают в нашей правительственной системе; небольшая часть их служит в армии; 2 миллиона — в системе просвещения, включая высшую, среднюю и начальную школу; миллион — в финансово-экономической системе; еще есть научные работники, работники литературы и искусства, писатели, поэты, деятели искусства, художники, актеры, а также журналисты и газетчики. В Шанхае их очень много.

Некоторые из этой большой группы интеллигентов сплавились с рабочими и крестьянами, восприняли марксизм, вступили в партию; некоторые не вступили, но очень близки к нам. Активно поддерживающие марксизм, одобряющие марксизм составляют незначительную часть — процентов десять или немного больше; если судить по провинции Цзянсу — процентов семнадцать. На другом полюсе находятся те, кто настроен враждебно; однако они не шпионы. Они относятся к нам враждебно, не одобряют марксизм, социалистический строй приняли поневоле, потому что не было другого выхода, общая обстановка вынудила их к этому. Такие люди тоже есть; возможно, они составляют несколько процентов. Промежуточные элементы составляют процентов восемьдесят или немногим меньше — от 70 до 80 процентов; это промежуточная группировка, колеблющиеся элементы, они в какой-то мере признают марксизм, читали несколько книг, но не вникли в их содержание, прочитали вскользь (указывает поверх лба), а не углублялись в них.