Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск первый (1950–1957)

Правильно это? Правильно, и очень хорошо сказано. Именно в таком духе надо провести обсуждение с демократическими деятелями, со студентами университетов. В статье говорится о том, что критиковать можно, но результаты критики, цели критики должны служить укреплению системы демократического централизма, укреплению партийного руководства, а не порождать разброд и смятение в рядах пролетариата, на что надеются враги.

Это принципиально, именно таким должен быть принцип. Но еще существует гибкость, которую нужно иметь в виду. Когда людям дают возможность высказаться, могут прозвучать и очень неприятные слова; когда расцветают сто цветов, могут распуститься и очень неприятные цветы. В ходе забастовок рабочих и студентов, подачи петиций, демонстраций могут возникнуть и беспорядки, цели которых не обязательно отвечают целям забастовок. Если в массах вспыхнут волнения, то как сможет интеллигенция, 80 процентов которой не изучали марксизм и имеют буржуазное мировоззрение, понять это? Беспорядки могут возникнуть и во время собраний, во время критики. В этом случае нельзя повсюду давить таким образом, что «вот у меня, мол, есть одна книга, ты ее не читал?». Вам еще следует поучиться, как решали подобные проблемы наши товарищи Пэн Чун и Сюй Цзя-тунь. Если бы они в этом случае твердили только свое, никого не слушали, то мэр города наверняка ничего не добился бы. Поскольку нужно было решать конкретные вопросы, они иногда, правда, слегка перегибали палку. Но этого трудно избежать.

В литературе встречаются неподходящие произведения. В Шанхае идет пьеса «Как кошка стала наследницей престола». Я не видел этой пьесы, но, говорят, там действует нечистая сила, оборотни. На это я ответил бы так: то, что они появляются на сцене, не страшно, многие не видели нечистой силы. Я тоже видел ее мало и очень хотел бы посмотреть, как «кошка стала наследницей престола».

Живя в этом мире, нельзя не смотреть подобные вещи, не нужно только смотреть их много, не нужно каждый день тратить время на нечистую силу — и сегодня, и завтра — постоянно. Можно немного посмотреть, получить общее представление и познать идеологию эпохи феодализма, преломленную в искусстве. Это не то же самое, что сказки, как, например, «Скандал в небесном дворце», который все одобряют, против которого никто не возражает; есть еще «Расколов гору, спасаю мать», «Как вода затопила горы Цзиншань», «Сломанный мост»[179]. Все это сказки, и никто против них не выступает. Есть и другие пьесы, по поводу которых не следует волноваться: пусть они будут ставиться на сцене какое-то время, чтобы люди могли их потом покритиковать. Пусть будет выпущено несколько рассказов и стихотворений, поставлено несколько пьес и показана пьеса «Как кошка стала наследницей престола» — неужели из-за этого стоит волноваться? Мы можем подождать, пусть общество их покритикует, и в результате критики эти произведения, эти пьесы постепенно будут изменены надлежащим образом. Не следует запрещать их, прибегая к административным приказам.

Товарищи! Не поймите меня превратно, не подумайте, будто я ратую за нечистую силу и оборотней; я не ратую за них, а стремлюсь уничтожить их; метод же их уничтожения состоит в том, чтобы дать им возможность появиться, а затем подвергнуть их общественной критике. И в конце концов наступит день, когда они постепенно исчезнут, постепенно изменятся. В свое время мы одним из приказов наложили запрет, запрещали 7 лет, но вот сейчас они снова потихоньку появляются; это говорит о том, что наше запрещение было неуместным.