Выступления Мао Цзэдуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск второй (1957–1958)

В прошлом, в ходе революции, у нас тоже был выбор из двух методов, из двух вариантов политического курса. Только ко времени антияпонской войны мы нащупали правильный метод и пошли вперед быстрее. Есть два метода и в строительстве — можно так, можно этак. У Советского Союза, Югославии, Польши… методы разные. Из разнообразного опыта этих стран мы можем выбрать один как образец, но по сравнению с опытом других стран опыт Советского Союза самый подходящий для нас. Опыт свершения революции у нас есть, а опыт строительства очень невелик. Советский Союз приобретал опыт 40 лет, а мы лишь 8 лет, опыт Советского Союза в основном положительный и довольно всесторонний. Когда говорят «положительный», подразумевают и совершенные ошибки: если бы ошибок не было, то и опыт не был бы всесторонним. В мире нет никого, кто не совершал бы ошибок. У нас были ошибки в прошлом, могут быть и в будущем, но главное, конечно, успехи.

Советский Союз мощнее нас, мы будем учиться у Советского Союза, будем учиться — получим выгоды, не будем учиться — понесем ущерб, будем учиться — получим огромную пользу, не будем учиться — причиним себе огромный вред. Учеба у Советского Союза ничуть не опасна именно теперь, когда мы покончили с догматизмом, учеба только выгодна, от нее не будет никакого вреда. Опыт Советского Союза наиболее всесторонний, там, например, запустили искусственный спутник, и поэтому все сейчас говорят, что этот опыт приемлем для нас.

Раньше в Китае кое-кто (например, Лунь Юнь[40]) утверждал, что опыт Советского Союза для нас неприемлем. Америка тоже игнорировала этот опыт. Но Советский Союз запустил эту штуку, и она вращается вокруг Земли вот уже 5 дней. Я раньше тоже не верил в то, что человек может полететь на Луну, а теперь поверил. Это было потому, что я разбираюсь только в общественных науках, а в естественных не разбираюсь, я не специалист. А сейчас понял, что и на Луну лететь можно, и на Венеру, и на Марс тоже можно. Говорят, что через 5–10 лет можно будет полететь на Луну[41], и если бы я и теперь не поверил, то был бы уж совсем твердолобым.

Однако можно ли избежать тех зигзагов и обходов, которые вынужден был делать Советский Союз на своем пути, развиваться быстрее и лучше, чем Советский Союз? Советский Союз в конце 1918 года производил 4 миллиона тонн стали и лишь через 20 лет достиг уровня 18 миллионов тонн стали в год, а мы через 3 года периода восстановления народного хозяйства и 3 пятилетки, то есть в общей сложности за 18 лет, превзойдем уровень 18 миллионов тонн стали в год, хотя в 1953 году мы выпускали 900 тысяч тонн. За 3 пятилетки или за несколько больший период мы добьемся выпуска 20 миллионов тонн стали. Это показывает, что мы можем развиваться быстрее. Я полагаю, что было бы полезно впредь больше создавать малых сталелитейных предприятий, например, мощностью 200–300 тысяч тонн или 300–400 тысяч тонн стали в год.

В-пятых. В прошлом году некоторые лозунги были сняты, так, был снят лозунг «больше, быстрее, лучше, экономнее». Против требований «лучше» и «экономнее» никто не возражал, но принципы «больше» и «быстрее» не пропагандировались. Практически требования «больше, быстрее, лучше, экономнее» ограничивают друг друга, требования «лучше» и «экономнее» ограничивают требования «больше» и «быстрее». Нельзя требовать двигаться со скоростью спутника, выдвигать нереальные, то есть невыполнимые, требования «больше» и «быстрее». Но с другой стороны, «лучше» — это «лучше», «экономнее» — это «экономнее», однако довольствоваться лишь этим немногим, тащиться едва-едва тоже никуда не годится. Я был рад услышать, как некоторые товарищи на этом пленуме провозгласили весь лозунг в целом: «больше, быстрее, лучше, экономнее». По-моему, надо подходить к делу реалистически, выступать за реалистические, а не за субъективистские требования «больше» и «быстрее». В прошлом году этот лозунг сняли, сейчас надо его восстановить. Не возражаете? «40 пунктов» отменять не будем, это было бы приспособленчеством.

Коммунистическая партия всегда должна быть сторонницей прогресса. У нас много различных комитетов, но основа всего — комитеты коммунистической партии. В конце концов, наши комитеты — сторонники прогресса или регресса? Коммунистическая партия — поборница прогресса, а гоминьдан — регресса.

В прошлом году на II пленуме выявилась одна регрессивная группка, действия которой повлекли за собой перерасход в 3 миллиарда юаней. «Регресс» в таких масштабах еще терпим, в бóльших же был бы ошибкой. Это значит, что нельзя перегибать палку, лезть напролом. Правые — регрессивная сила, мы в корне отличаемся от них, мы — извечные сторонники прогресса, мы можем быть регрессивными лишь временами, лишь в частностях, например, были регрессивными, когда включили в программу развития сельского хозяйства цифру 6 миллионов двухкорпусных плугов. Что же касается уничтожения комаров, мух, крыс и воробьев, то я настаивал и настаиваю на этом.