Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Примечательно, что во время телевизионного интервью с двумя приятелями – ветеранами Чеченской войны Данила хранит молчание, отвечая только на вопрос о своих будущих планах. По его словам, он собирается поступить в медицинскую школу, и его желание лечить людей мгновенно подчеркивает его статус гуманиста, «хорошего человека». Два его приятеля настаивают на том, что в Чечне из них всех самым «крутым» оказался именно Данила. «Крутой» – это постоянно используемый в криминальном постсоветском дискурсе эпитет, сочетающий в себе несколько черт. Обычно он характеризует хладнокровного, жесткого, бесстрашного и стойкого человека, который способен действовать и не остановится ни перед чем, если этого требует случай. Проще говоря, «крутой» – это благородный русский вариант Терминатора. Будучи полярной противоположностью как Белкина, так и Менниса во всех отношениях, Данила также противопоставлен хоккеисту Мите, который, испорченный ценностями Америки, настолько озабочен деньгами, что неспособен даже внятно поблагодарить Данилу за помощь. Точно так же он не берет трубку телефона, когда Данила ему звонит, и отказывается поселить его в своей квартире, объясняя это тем, что «здесь так не принято». Другими словами, американцы, и так обладающие множеством прискорбных черт, вдобавок не могут понять и щедрое русское гостеприимство. Точно так же Даша, которая вскоре начинает следовать за Данилой как тень, поначалу требует от него денег за помощь в приобретении оружия. Но прежде всего фильм буквально на каждом шагу противопоставляет Даниле его брата, «паршивую овцу», – иногда через быстрые монтажные переходы, позволяющие сравнить их поведение в сопоставимых / параллельных ситуациях. Так, во время полета в Америку Виктор пьет водку из припрятанной фляжки, чем шокирует сидящую рядом с ним пассажирку; Данила же во время полета спит и не общается со своими попутчиками. Виктор груб и шумлив, постоянно привлекает к себе внимание, ворует, жадно потребляет как еду, так и водку и постоянно делает ненужные уничижительные или агрессивные замечания в самые неподходящие моменты – паспортным и таможенным органам («Уроды!»); украинским мафиози в чикагском аэропорту; полицейскому, который ловит его во время открытого распития алкоголя на уличной скамейке; в туалете ресторана, когда он убивает одного из украинцев («Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!»). Фактически Виктор воплощает собой нечто противоположное тому «месседжу», носителями которого являются его брат и сам фильм – о том, что «правда» является прерогативой России.

Изрекающий «истину» мститель возвращает Митины деньги хоккеисту

Тем не менее российская аудитория превратила «Брата 2» в культовое явление. В молодежной среде часть некритического энтузиазма по отношению к фильму может быть приписана саундтреку, который содержит множество песен самых популярных на тот момент российских рок-звезд – от Земфиры и «Маши и Медведей» до «Наутилус Помпилиус», «Агаты Кристи» и «Аукцыона»[363]. Действительно, некоторые критики обоснованно утверждали, что саундтрек ведет сюжет и компенсирует его фрагментированность. Выступление Бодрова в роли главного героя также стало ключевым фактором. Будучи твердо убежден, что в исполнении другого актера герой выглядел бы «отталкивающим», Балабанов признался: «Эту историю я писал специально под Сережу Бодрова… [Я] немного представлял, какой Сережа в жизни. Какой он? Обаятельный. И совсем не актер. Он не сможет, к примеру, сыграть Гамлета – он вообще не умеет играть. Он просто органично существует в пространстве» [Шигарева 2002]. Здесь Балабанов почти дословно повторяет мнение В. Э. Матизена о выступлении Бодрова в «Брате»[364]. Однако то, что несколько российских критиков назвали «органичным» существованием Бодрова, создает моральную проблему в фильме, поднимающем этический вопрос об Истине [Манцов 1998: 61].