Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Признавая «профессионализм» фильма, Радзиховский и Д. Л. Быков тем не менее высмеивали «Олигарха» за его интертекстуальность, как будто сцены и персонажи, с помощью цитат воздающие должное знаменитым советским экранным предшественникам фильма, автоматически должны выдавать отсутствие у режиссера воображения. Радзиховский охарактеризовал «Олигарха» как «музей истории советского кино» и обнаружил «заимствования» из фильмов «Жестокий романс», «Волга-Волга», «Москва слезам не верит», «Девять дней одного года» и особенно «Укрощение огня» [Радзиховский 2003]. Быков упомянул картины «Коллеги», «Формула любви» и другие [Быков 2003: 28]. Такие отголоски на самом деле служили удобным и простым визуальным приемом для отсылок к советскому прошлому, настойчивое воздействие которого захватило воображение Лунгина: «Зло, о котором я пытаюсь говорить, – это не зло новой власти, а зло старых, сталинско-брежневских аппаратных методов и приемов, которые все еще просматриваются на вершине власти, довлеют над нами и делают все перемены такими мучительными» [Карахан 2002:8]. Дезориентирующее и изменчивое сосуществование старых советских путей, с одной стороны, и радикально новых возможностей внутри капиталистической системы – с другой, – это именно то, что «Олигарх» стремится донести. Поэтому неудивительно, что стилистически фильм несет на себе отпечаток западных жанровых конвенций и заимствует реплики из ряда классических американских кинопроизведений, на которые указывают замечания самого режиссера: в частности, из «Гражданина Кейна» Орсона Уэллса (1941) и «Крестного отца» Фрэнсиса Форда Копполы (1972), известных своими исследованиями жадности, власти и преступности в бастионе капитализма (к слову, эти две картины оказались в начале списка Американского института кино лучших американских фильмов по версии 2007 года)[381]. Чтобы усилить дуализм между Востоком и Западом, «Олигарх» периодически показывает приверженцев советских традиций, исполняющих народную музыку, анахронично одетых в расшитые национальные костюмы, тогда как джаз и связанная с ним «новая порода», ориентированная на рынок, выводятся здесь в качестве «продуктов» Соединенных Штатов.

Действительно, структура «Олигарха» и траектория карьеры его главного героя обнаруживают общие черты с «Гражданином Кейном». Оба фильма начинаются с сообщения о смерти неоднозначной личности, владеющего СМИ магната. Далее следуют воспоминания, воссоздающие его жизнь по рассказам тех, кто его знал. Подобно Чарльзу Кейну, Маковский создает свою империю нагло и безжалостно, питая политические чаяния и становясь все более коррумпированным по мере накопления состояния. Однако более, пожалуй, уместна здесь параллель с «Крестным отцом»[382], который, по справедливому замечанию Мейтленда Макдонаха, приводит к выводу о том, что организованная преступность является «темным двойником американского бизнеса». Харви Картен в своей неоднозначной рецензии напоминает читателям, что

так называемые [американские] капитаны промышленности, такие как Дж. П. Морган, Эндрю Карнеги и Джон Д. Рокфеллер <…> выглядели в глазах своих противников криминальными баронами. На протяжении XIX века промышленные гиганты строили свои финансовые империи, устанавливая цены с помощью олигопольной конкуренции, подавляя профсоюзы, эксплуатируя рабочую силу и вкладывая большую часть того, что надлежало потратить на рабочих, в экономическую инфраструктуру. Аналогичным образом магнаты «Олигарха» стали героями в том смысле, что они порвали с жесткой бюрократий старой коммунистической системы и заимствовали теневые капиталистические методы, чтобы двигать страну вперед с помощью своих собственных состояний [Karten Nd].