Вывих времени

— Извини, что я, не предупредив тебя, привезла с собой двух молодых людей. Они — дети наших друзей, отправившихся в долгий космический полёт. Лимея в последнее время впала в такую ужасную депрессию, что Де Синг не на шутку испугался за её здоровье. А ведь твой парк…, ты ведь знаешь, одно пребывание в нём оказывает чудодейственное влияние на здоровье. Правда, брату Лимеи грех жаловаться на недомогания. Но и он несчастен по-своему. Говорят, что в здоровом теле — здоровый дух. А вот у этого, в целом неплохого, на редкость крепкого парня, больна душа. И самое ужасное, что он и не подозревает о своей болезни. Слепота к красоте — что может быть ужасней? Я подумала, что, увидев созданную тобой красоту, он должен хоть немного прозреть. Ты не сердишься на меня? Ведь я знаю, как тебе бывает порой неприятно, когда парк посещаю? слепые к красоте люди.

— Всегда рад тебе, Эна. Как можно на тебя сердиться? Но увы, если мне и удаётся немного способствовать распространению красоты, открывать слепые на неё глаза — я не в силах. Кстати, мы с Пьером уже направлялись к ужину. Мяса, как ты знаешь, мы не едим. Зато во фруктах и вине недостатка нет. Проси всех к нашей вечерней трапезе.

Вскоре все расселись на низких, мягких креслах вокруг большого овального стола, в изобилии уставленного всевозможными фруктами и хрустальными бутылями, наполненными винами, приготавливаемыми Дэем по им самим разработанным рецептам.

— Как тут хорошо, не правда ли, Топан, — обратилась Лимея к брату.

Тот промолчал, всем своим видом давая понять, что спокойная, умиротворяющая обстановка никак не соответствует его сжатой, как пружина, натуре, болезненно сковываемой обществом людей, тихо беседующих в спокойной, непринуждённой обстановке. Затем Топан сдвинул обтягивающее его шею чёрное, змеевидное кольцо так, что две выпуклости на нём попали ему прямо в уши и в них, слышимые только хозяину этого браслетообразного магнитофона, полились такие звуки, будто одновременно несколько сотен человек звенящими пилами прорезали стволы деревьев. Перпендикулярно этой стае сирен неслись надрывающиеся до исступлённой хрипоты голоса. А временами наискосок, словно от гигантского механического молота, ритмично выбивающего накопленную за долгие годы пыль, сыпались низкочастотные звуки, в такт которым стали подергиваться сначала руки и ноги, а потом и всё туловище Топана.

Лимея с горечью посмотрела на брата и виновата улыбнулась Дэю.

— Меня радует, когда каждый из гостей, сидя за этим скромным столом, волен выбирать между беседой и погружением во что-то своё, — ответил на её извиняющуюся улыбку Дэй.

— У вас здесь настоящий небесный сад, из которого, согласно одной очень старой легенде, изгнали прародителей элеян. Трудно поверить, что такое мог создать. человек.

— Нет, человек не мог создать то, что под силу лишь Великому потоку жизни, текущему через все миры, разбросанные словно песчинки в бесконечных дебрях пространства и времени. Но человек может немного расчистить окружающую его среду, удалив мусор и пыль, тогда вечно текущая и вечно фантазирующая красотой жизнь сотворит ему и такой сад, и много, много краше, — произнёс Дэй.

— Можно мне остаться здесь навсегда? — невольно вырвалось у Лимеи.

— Я буду счастлив, если твоё присутствие здесь продлится возможно дольше. Думаю, такого же мнения придерживается и Пьер, — улыбнулся Дэй. Он всегда обращался к нему как к сособственнику парка, не показывая, даже намёком, что он не только создатель, но и полновластный хозяин.

— Оставайся с нами, Лимея, — с интонацией просьбы обратился Пьер к молодой девушке. — В известном нам мире трудно найти место, где бы было лучше, чем здесь.

— Ты прав, Пьер, — заметила Эна. — Я сама нередко подумываю о том, как хорошо было бы переселиться сюда. Да вот Де Сингу нужны больные. Что будет делать без них врач?

— Настоящий врач думает не о болезнях, а о здоровье. Оно как солнце, а болезни всегда гнездятся в неосвещённых им углах. Зажечь солнце здоровья, убрать преграды с пути его лучей из всех частей организма — вот задача врачевателя. Остальное довершит сама природа, — заметил Де Синг.

Через несколько мгновений он добавил:

— Хотя продолжительность жизни в последние века постоянно увеличивалась, солнце здоровья на нашей планете светит всё слабее. А почему? Мы уже давно вступили в стагнацию духа. За последнюю тысячу лет наша цивилизация не ознаменовалась ни одним по-настоящему крупным открытием.

— Чем это можно объяснить? — спросил Пьер. — Неужели Вселенная исчерпала все свои тайны?