Выжига, или Золотое руно судьбы

Столица встретила Мазура кипучим бурлением трех вокзалов, протяжными сигналами автомобилей и круглосуточной, не прекращающейся ни днем, ни ночью суетой. Небольшой запас денег у него был – еще на Колыме удалось продать артельщикам несколько золотых кусочков из вещевого мешка. Остальное продавать не стал, чтобы не привлекать лишнего внимания, решил оставить до лучших времен. Так или иначе, но жить дальше только за счет золота было невозможно. Во-первых, запас это истощаемый, во-вторых, сбывать золото частным образом можно только в госконторы. А там придется объяснять происхождение золота. Меньше всего Мазур хотел вернуться обратно в лагерь. Значит, требовалось поскорее наладить обычную жизнь, получить постоянный доход и, главное, крышу над головой.

Первым делом Мазур произвел ревизию своим способностям и навыкам. Среди них основными были физика, войсковая разведка и дезинфекция. Войсковая разведка в мирное время отпадала, да и какой из хромца разведчик? Дезинфекция, в общем-то, неплохой вариант, однако платят за это копейки, а главное, на служебное жилье рассчитывать не приходится. Оставалась физика – самое, пожалуй, перспективное направление. Следовало только выбрать институт, в который можно устроиться, – лучше бы, конечно, чистая научная работа, но и преподавание тоже сгодится.

Любой знающий человек, узнав о его планах, только плечами бы пожал. Мазур окончил аспирантуру в сорок третьем году, на дворе стоял пятьдесят шестой, за тринадцать лет наука ушла далеко вперед. Таким образом, чтобы догнать своих коллег, ему требовалось время. Да, у Андрея Ивановича был диплом Ленинградского университета, но не было ученого звания, из-за войны он не успел защититься.

Однако положение его было гораздо лучше, чем могло показаться на первый взгляд. Будучи дезинфектором на золотом прииске, лейтенант все свободное время проводил в лагерной библиотеке, читая специализированные журналы, такие как «Журнал технической физики», «Доклады Академии наук СССР. Новая серия», «Известия АН СССР. Серия физическая», и другие издания по естественным и техническим наукам. Благодаря этому от общего хода науки и прогресса он не отстал и чувствовал себя сейчас вполне уверенно. Кроме того, многие обладатели ученых степеней погибли на фронте. Научно-педагогический фонд еще не был восполнен, так что шансы устроиться на работу у него были очень недурные.

Прикинув все за и против, Мазур решил для начала попробовать пойти в МФТИ – Московский физико-технический институт. Это был совсем новый вуз, но в нем уже имелось четыре факультета: радиотехнический, радиофизический, аэромеханический и физико-химический. Особенную симпатию Мазура вызывал факультет радиофизический – туда он и отправился.

В деканате поначалу прищурились на его справку об освобождении, однако статья у него была не уголовная, а политическая. К тому же у Мазура, в отличие от многих, имелись документы о полной его реабилитации, так что никаких формальных оснований отказать ему у руководства факультета не было. Да оно, откровенно говоря, и не собиралось слишком уж кочевряжиться. К тому же после реабилитации Мазуру вернули все его боевые награды, а это был хоть незначительный, но все-таки плюс в его копилку.

Вот так и вышло, что после небольшого собеседования он был благополучно зачислен на работу в МФТИ.

– Прямо сейчас достраиваем жилой дом для сотрудников, – сообщил ему замдекана.

Андрей Иванович слегка озаботился. Только достраивают? Однако где же ему жить, пока достроят? К счастью, помимо общежития, у института имеется квота из нескольких комнат в коммунальных квартирах. Где бы он хотел жить – в общежитии или в коммуналке?

Мазуру требовалось уединение, и он выбрал коммуналку. Конечно, он рисковал, потому что в общежитии он жил бы в комнате со своим братом преподавателем или аспирантом, а кто попадется ему в коммуналке, знал один Бог. Но опытный зэк Мазур на этот счет не очень-то беспокоился: он находил общий язык даже с блатарями, а уж с простыми советскими обывателями как-нибудь справится.

Надо сказать, ему повезло. Соседями его по коммуналке оказались дряхлая старушка Егоровна и семейство инженеров Варламовых. Точнее сказать, инженером был отец, Варламов-старший, а мать была учительницей истории: днем она работала в обычной школе, а вечером – в школе рабочей молодежи. У Варламовых был сын, десятилетний Костя, хулиганистый рыжий мальчишка, ходивший в четвертый класс. Мальчишка был неглупый, но уроками не интересовался совершенно. Отец, Варламов-старший, сутками пропадал на заводе, мать, как легко догадаться, с воспитанием не справлялась.

Как-то раз Мазур услышал, как Варламова отчитывала Костю прямо в коридоре.

– Горе ты луковое! – выговаривала она сыну. – Мать – учительница, а ты двойки таскаешь! Стыд на мою седую голову…