Выжить в лесу Междумирья

– Противно было, но пришлось, по-другому у меня не получалось, – объяснил Вельд и подмигнул своей вероятной родственнице, потому что ему нравилось, как она подмигивала в ответ. – Однажды у меня разболелся зуб, и сестренки хотели его заговорить, но я почему-то решил сходить к гномам.

– Наш дедушка вылечил, – гордо кивнул Терней. – Поставил пломбу из серебряной амальгамы и, по просьбе принца, не пожалел серебра, а его высочество в благодарность укусил дедушку за палец!

– Ваш дедушка больно лечит, – возразил Вельд, – поэтому должен уметь быстро отдергивать пальцы.

Лагерь разбили в Стране Холмов задолго до темноты. Еще час-полтора, и можно было бы покинуть владения вервольфов, но принц уперся, и Люцинда неожиданно его поддержала. За холмами начиналась Ничья земля, где можно было встретить кого угодно и в неожиданных количествах: время от времени кто-нибудь пытался прибрать бесхозную землю к рукам, щупальцам, когтям, но каждый раз кто-то был категорически против.

Вервольфы с вершины одного из холмов наблюдали за лагерем – по-видимому, не могли решить, действовал ли принц с вызывающей наглостью или проявлял разумную, простительную осторожность. Он приветливо помахал им рукой, и, возможно, поэтому ночь прошла спокойно. В том смысле, что нападения не было.

Ингрия, ласково обнимавшая Вельда, с первыми лучами зари внезапно превратилась в грубую, безжалостную фурию и разбудила его шипением, толчками и оплеухами, которые только изредка сопровождались короткими поцелуями. Принц решительно выгнал ее из теплого шатра в холодный утренний лес и снова лег спать.

Тихие, покорные девушки в королевстве фей были большой редкостью. Неудивительно, что Ингрия начала громко возмущаться и рассказывать всякие небылицы: якобы правду говорят, что принц во всем похож на своего папу и не имеет привычки просыпаться каждый день. Подруги Ингрии склонялись к мысли бросить Вельда в ручей.

На деревьях вокруг лагеря собрались синицы, воробьи, лесной голубь и другие любопытные птицы: все понимали, что будет интересно.

Люцинда и Вальдия, посовещавшись, пришли к выводу, что вчера у парня действительно был тяжелый день. Они приказали оставить его высочество в покое. Остальные феи, даже Лианда, настойчиво пытались их переубедить, потому что очень хотели увидеть принца в ручье.

Был момент, когда начальницы заулыбались и, кажется, дрогнули, они ведь тоже были феями, но тут вмешались братья-гномы: они заявили, что гномы никогда друг друга в воду не бросают и, только перешагнув через три маленьких трупа, феи смогут утопить принца.

Вервольфы не понимали, почему отряд по-прежнему остается на их территории, а помахать им рукой никто не догадался. Напряжение нарастало. Порой вервольфы призывно выли: похоже, обращались за помощью ко всем окрестным оборотням.

Неизвестно, чем бы это закончилось, но принц наконец-то выбрался из шатра – на четвереньках, потому что походный шатер, несмотря на свое гордое название, был весьма маленьким. С полминуты Вельд по неизвестной причине продолжал стоять на четвереньках и смотрел на божий мир с явным удивлением.

Гномы, которые иногда после долгого пребывания под землей испытывали нечто подобное, сочувственно кивали. Верик сказал:

– Да, вот такие мы тут собрались, и всем нам от тебя что-то надо.

Глава 5 Путешествие бухгалтера

Чир удивленно посмотрел на объевшегося, икающего Джеймса и с нажимом повторил: – Чив-чив! Спасибо, Тимофей! Спасибо, друг!

Но Джеймс по-прежнему не догадывался, что тоже должен сказать спасибо, или, может быть, молчал из непонятного упрямства.

– Да я-то что, – ответил Тимофей, – только принес, прогулялся. А девчонкам расскажу, как пирожок с ливером вы энергично со всех сторон грызли и клевали и под конец Джеймс уже не мог говорить, но глазами показывал, что любимой, ненаглядной Ириночке и дорогой Кате он бесконечно благодарен… Нет, тогда они разревутся. Лучше сказать: мол, Чир и Джеймс не болеют, веселые, передают привет. Котлетку и хлебушек они на ужин скушают, если смогут, чебурек на завтра оставили, а оба пельменя и пирожок с морковкой так, между делом склюют. Все правильно?

Неожиданно Джеймс протестующе заурчал.

– Чив-чив! Малыш, не надо так сразу злиться. Тимофей вынужден немного фантазировать, потому что ты молчишь, но вообще-то он передаст Ирине любые твои слова.

– Можешь не сомневаться. Если даже забуду два-три слова, то смысл передам верно… или письмо напиши. Понятно, что ты сильно волнуешься, но мы с Чиром поможем.

– Ненавижу пирожок с морковкой! Ненавижу крольчиху! Ее счастье, что пирожок не с капустой, иначе я бы ее убил!

Чир и Тимофей грустно посмотрели друг на друга.

– Тима, помнишь, как мы с тобой всякое ели, что Коля из заводской столовой приносил, когда ему зарплату не давали?

– Разве такое забудешь… Я, пожалуй, на той неделе к вам не приду, пусть хоть как девчонки меня уговаривают. Ты пирожок с морковкой побереги, Джеймсу разгрузиться надо: где засохшую ягодку скушает, где травинку пожует.

– Ненавижу рыжего кота!

– Сказал бы просто, что котов не любишь. При чем здесь, что я рыжий?

* * *