Выживатель

— Ты подтянешь прямо сейчас, — заявил я. — А если точнее, то сменишь на треники. — Треники — это единственное у него, что можно натянуть выше задницы, а не ниже. — И кроссовки должны быть те, в которых ты в спортзале, понял?

Он закатил глаза, но спорить не стал, просто повернулся и вразвалочку, по-утиному, как настоящий гангста из гетто, потопал в каюту. Сидящий рядом Майк с интересом слушал беседу, но не комментировал. Ярека же его присутствие никак не смущало, его вообще ничего и никогда не смущает. Тоже ведь, наверное, очень полезное в жизни качество, позавидовать можно.

Вернулся он минут через пять, при этом выглядел почти нормально. Почти.

— Штаны выше, — указал я пальцем. — Не в негров из гетто играем, нас убить могут. Ты думай хоть иногда, что ли.

Будто я прямо под свисающей майкой не разгляжу, где пояс штанов. Я ведь только на пояс смотрю, а не на то, где мотня висит.

— О'кей, — сказал он, скроив недовольную рожу и подтянув треники почти до требуемого уровня.

— Ярек, мне проще самому пойти, чем с таким помощником.

Проняло. Он вдруг еще подтянул штаны и изобразил внимание. Это нормально, это у него вроде как знак примирения, подчинения несправедливостям этого мира.

— Держи, — я выложил на стол семизарядный «фабарм» и бандольеро с патронами. — Картечь. В пистолете патрон в патроннике?

— Всегда! — гордо заявил он.

К пистолету он привык. Янина не привыкла к тому, что он с пистолетом, но он с оружием уже свыкся, сжился, что важнее всего. Люди не понимают того, что несчастные случаи с оружием чаще случаются у людей, к нему непривычных. Это как в армии у нас старались бойца держать подальше от оружия насколько возможно, а в результате на войне, когда люди с оружием постоянно, несчастных случаев хватает — нет у людей рефлексов, «сживаемости» с оружием, нет тактильной памяти.

— Так надевай ремень, чего ждешь? Четыре магазина чтобы с собой было, понял? И инструменты ты понесешь, будешь подавать.

* * *

План решили не усложнять, действовать в лоб. Майка оставил на палубе, лежащим с винтовкой на матрасе, наказав стрелять прямо по марке прицела, если придется стрелять. Но стрелять все же только в самом крайнем случае. Мы же с сыном уселись в «Зодиак» и подъехали к причалу — как раз напротив на него можно было подняться по уходящей в воду бетонной лестнице.

— Главное — тихо, — продолжал я напутствовать Ярека, пока лодка подходила к берегу. — У меня карабин тихий, так что огонь веду я в случае чего. Обнаружил цель — сообщи, я отработаю. Твой дробан для самых крайних случаев, когда я уже не успеваю, понял?

— Понял.

— Постоянно контролируй наши «шесть», то есть сзади. Я смотрю вперед, ты постоянно оглядываешься. Я с чем-то вожусь — ты стоишь ко мне спиной и работаешь вместо глаз на затылке.

— Понял.

Уже всерьез отвечает, проникся. И потряхивает его, я вижу, но это ничего, меня тоже потряхивает. Сейчас дело пойдет и втянется, все нормально будет.

Лодка тюкнулась в бетон, чуть отскочила назад, но Ярек уже ухватился за перила и подтянул ее обратно. Набросили и затянули нейлоновый трос, выбрались, стараясь не поднимать головы из лестничной «ямы». Затем я выглянул, огляделся — нет, никого и ничего поблизости не видно. Я, кстати, для себя так и не решил, именовать психов «кто» или «что». Вот в английском языке все просто: если человек, то he или she, а не человек — то по-любому it, хоть вещь, а хоть и животное. Или монстр. Thing, даже фильм такой был — The Thing. На русский его перевели как «Нечто», но это не совсем верно, просто перевод в одном слове или даже в двух у этого понятия невозможен.

— Майк, наблюдаешь нас?

— Да, очень хорошо все видно.

Ну, не очень хорошо. Если прямо на фургон смотреть, то помех никаких, но сектор узкий, два пришвартованных судна его ограничивают. Однако лучше позицию не найти.

— Пошли, — скомандовал я. — Не бежим, идем пешком.

Побежим — затопаем, а заодно запыхаемся и хоть немного, но устанем. А силы тоже надо экономить. Так что волю в кулак, желание нестись антилопой — на хрен, и вот так, быстрым шагом, оглядываясь и контролируя углы. Тут недалеко, недалеко…

До фургона, новенького белого «Транзита», дошли без приключений, никто не атаковал. Встали, замерли, огляделись, затем я заднюю дверь попытался открыть, стараясь не шуметь — открылась.

— Млять, — выругался я тихо. Кузов был пуст, никакого хлеба. И что теперь, возвращаться? Получается, что так. — Пошли обратно, — вздохнул.

— А это где у них? — Ярек ткнул пальцем в адрес, написанный под названием пекарни.

— Откуда я знаю?

— Давай поищем. Тут ключи в замке.

— Ключи?

Ключи в любом случае неплохо, если фургон заведется. А чего ему не завестись? Тут тепло, стоит он сколько? Месяц? Два? Должен завестись. И что дальше? Просто кататься по району, читать таблички? Ладно, отвечаем на вопросы по мере поступления… правда, они у меня сразу все поступили, кучей такой.

Вскарабкался на сиденье, схватился за ключ — и замер. А это что? Карта? Ну да, карта города, вот она, на полочке лежит.

— Стой рядом, смотри по сторонам, — сказал сыну. — Я адрес поищу, о'кей?

— О'кей.