Выжженная Земля

Теперь тише. Партизаны обмотали уключины старыми мешками. Гвардейцы уже завернули свои автоматы в тряпки, чтобы случайно не звякнуть. Они осторожно забрались в лодку, стараясь ее не опрокинуть. Семенов перевалился через борт и оттолкнулся ногой. Из подхватило течением, но сильный Сысолятин уже опустил весла в воду и начал энергично грести.

Партизан на носу правил небольшим рулем. Лодку сносило течением.

— Гребите сильнее, или нас отнесет слишком далеко,—зашипел партизан. — Еще. сильнее.

Сысолятин греб изо всех сил. Как черная тень, в ночи проступил крутой западный берег.

— Еще несколько гребков.

— Хватит—теперь пусть несет.

— Прыгайте.

Семенов выпрыгнул из лодки. Вода дошла ему до пояса, но дно реки было твердым. Он вытянул лодку на берег.

Они прислушались. Ночь мирно дышала. Партизан, рыбак из Григоровки, высадил гвардейцев в нужном месте — в двухстах метрах севернее деревни. Здесь им предстояло огнем привлечь к себе внимание немецких часовых и имитировать попытку высадки десанта, чтобы стянуть в это место сторожевые заставы. А лейтенант Синашкин тем временем с основной частью роты и 120 партизанами форсирует реку на тысячу метров севернее, сразу за Зарубенцами, и создаст там первый небольшой плацдарм для бригады, которая должна последовать за ними. Сразу после высадки рота должна была предпринять атаку на Григоровку. Около 02.00 перец немецкими часовыми на окраине Григоровки раздались выстрелы четырех гвардейцев.

«Строиться! Бегом!» — закричал в деревне немецкий унтер-офицер. Там размещался взвод штрафной роты. Один взвод! Люди, которым тюремное заключение было заменено службой на Восточном фронте, и больше никого на Днепре у Григоровки. Семенов и его четыре сослуживца маневрировали между крестьянскими хатами, снова и снова выпускали автоматные очереди, сейчас они были в одном месте, а через минуту где-нибудь еще. Они создали впечатление, что у Григоровки десантировался целый батальон.

Рота Синашкина тем временем форсировала реку выше и ниже деревни Зарубенцы, молча и без единого выстрела. Как они это сделали? Были ли у них инженерно-саперные подразделения? Понтоны? Паромы? Надувные лодки? Ничего этого у Синашкина не было. Его люди сколотили по нескольку досок и перекладин, привязали к ним бочки. Это были их плоты—одни меньше, другие больше. На каждом переправлялись четыре человека и одно орудие. Хорошие пловцы цеплялись за плоты и помогали править. На рассвете рота Синашкина пошла в атаку и выбила немецкие пикеты из деревень Зарубенцы и Григоровка.

Итак, утром 22 сентября русские форсировали Днепр севернее Канева. Они создали плацдарм, когда 24-й танковый корпус, который должен был занять и оборонять этот сектор, все еще находился восточнее Канева на противоположном берегу реки. Дорога ему была открыта. От Канева вниз до юго-востока от Киева, вдоль всех отведенных корпусу девяноста пяти километров течения, не было ни одной настоящей боевой части.

В воздухе пахло бедой. Вдобавок к этому советская 13-я армия примерно в то время 22 сентября форсировала реку в 195 километрах севернее, у Чернигова, точно на стыке групп армий «Юг» и «Центр». В этот месте переправу ожидали меньше всего, потому что там, где в Днепр впадает Припять, реку окружает большое болото.

Однако с середины сентября партизаны скрытно прокладывали через болото хорошо замаскированные бревенчатые дороги и таким образом обеспечили советские соединения короткими и скрытыми выходами к реке. В результате 26 сентября русские создали небольшой плацдарм, который, как палец, грозно указывал в сторону польской границы.

Правда, слабым ударным группам 2, 8 и 12-й танковых дивизий, а также 20-й мотопехотной дивизии удалось окружить плацдарм в треугольнике Днепр — Припять, а пехотные дивизии, переброшенные из других секторов фронта, смогли заблокировать наиболее опасные на тот момент вклинения. Тем не менее брешь в линии фронта между группами армий «Центр» и «Юг», безусловно, должна была стать ареной опасных событий.

Но не сейчас. Правда, некоторые дальновидные сотрудники немецкого Генерального штаба, восточного его отделения, постоянно говорили об опасности припятской дельты; однако в сентябре эту угрозу затмевала более близкая — угроза, исходящая от плацдарма лейтенанта Синашкина у Григоровки. Советские военные публицисты назвали его «Букринским плацдармом».

Утром 22 сентября 1943 года внимание всех штабных офицеров в зоне группы армий «Юг» было приковано к этой рыбацкой деревне. В 11.00 зазвонил телефон в комнате коменданта военного учебного центра в Черкассах. На линии был лично генерал Вёлер, командующий 8-й армией. Он спросил:

— Сколько человек вы вчера отправили в Канев?

— Сто двадцать курсантов унтер-офицеров, господин генерал.

— Сто двадцать?—Он помолчал. — Немедленно на грузовике доставьте этих сто двадцать человек в Григоровку. Им предписывается контратаковать высадившиеся сипы противника и заблокировать их.