Взаимоотношения Ирана и Центральной Азии. Тенденции и перспективы

В то время, когда конституции республик закрепляли положение об отделении религии от государства, руководители постсоветских центральноазиатских стран, особенно в начальные годы независимости, открыто выступили за религиозное обучение и распространение исламских знаний. Нурсултан Назарбаев, который руководит страной, половину населения которой составляют немусульмане, лично отдал приказ о строительстве новой мечети в Алма-Ате. Впоследствии президент Казахстана вместе с супругой присутствовали на праздничном намазе ‘Ид аль-Фитр [85: 66].

Президенты центральноазиатских республик стремятся к тому, чтобы с защитой того, что на их взгляд считается «хорошим исламом» (т. е. официального ислама, который не противоречит общей политике этих стран), получить возможность контролировать и экстремистские тенденции. В конце 90-х годов XX века в большинстве республик были приняты законы о контроле над религиозной деятельностью (и особенно над деятельностью иностранных организаций). Во всех пяти центральноазиатских странах религиозные центры должны заручиться официальным разрешением для своей деятельности.

Государственные органы стремятся к тому, чтобы одновременно с оказанием поддержки муфтиятам, которые после распада СССР отделились от регионального Духовного управления, не вмешиваться в дела этих центров. В Казахстане некто Абсаттар Дербисали, не имевший религиозного образования, но занимавший пост советника Посольства Казахстана в Саудовской Аравии, при поддержке правительства занял пост Верховного муфтия республики вместо Ратбека Нысанбаева, который до того проработал на этом посту в течение десяти лет. В Кыргызстане при непосредственном вмешательстве правительства в 1993 году верховный муфтий был также смещен со своего поста. В Узбекистане лояльность по отношению к правительству – одно из требований, предъявляемых к духовенству. После смещения в 1993 году с поста и изгнания из страны муфтия Узбекистана Духовное управление мусульман этой страны стало безоговорочно поддерживать государственную политику.

Единственным исключением является Таджикистан, где Партия исламского возрождения (деятельность которой была запрещена в 1993 году) в ходе парламентских выборов в 1999 году вновь была признана законной и получила в парламенте страны два мандата [168].

В любом случае, в условиях отсутствия четкого разграничения между традиционным исламом и исламским фундаментализмом основной угрозой (особенно со стороны государственных органов) считается исламский экстремизм (ваххабизм). Выражение «исламский фундаментализм» не несет религиозного смысла, но указывает на людей, которые расходятся с центральными властями и государственными религиозными учреждениями во взглядах и интересах, а для достижения своих целей готовы к применению насилия. Слова «ваххабизм» и «ваххабиты» имеют такое широкое применение, что зачастую используются некоторыми духовными лицами для дискредитации оппонентов.

Общими для всех экстремистских групп в регионе являются следующие признаки: 1) непризнание легитимности существующих властей или притязания на участие во властных структурах; 2) противопоставление себя «огосударствленному» исламу и требование возврата к истинно исламским социальным институтам и ценностям. В последние годы существования СССР был заключен тактический союз между сторонниками традиционного ислама и экстремистскими группами с общей целью возрождения религии. Однако после распада Советского Союза был заключен новый тактический союз – между сторонниками традиционного ислама и представителями правительственных структур; подобная мера стала ответом на угрозы со стороны экстремистских групп.

В результате принятия в 1989 году законов о свободе религии и религиозной деятельности в некоторых республиках Центральной Азии, в частности в Казахстане, Таджикистане и Узбекистане, была создана почва для активного участия религиозных деятелей, получивших к тому же доступ к средствам массовой информации, в общественной жизни.

Появление влиятельных религиозных лиц и групп привело к тому, что страны региона в первые же годы после распада СССР запретили деятельность религиозных партий, чтобы уменьшить их влияние на общество. Были приняты документы, по которым деятельность политических партий религиозного характера была объявлена незаконной. Однако эти партии, пользуясь одобрением народа, продолжили свою деятельность неофициально, а порою и в нелегальной форме.

К числу партий, на деятельность которых во всех пяти постсоветских республиках Центральной Азии наложен запрет, относится «Исламская партия Возрождения», боровшаяся за создание в регионе единого религиозного государства. Деятельность этого исламского движения базировалась в Узбекистане, Таджикистане и частично на территории Кыргызстана. Общее число членов доходило до 50 тысяч человек. Движение за возрождение ислама выступало против любого проявления национализма и этнической исключительности; примером в большей степени служил опыт Пакистана, нежели Ирана.