Взаперти

Сажусь рядом с уткнувшейся в спинку дивана Элли, волосы у нее на затылке слиплись от пота. Я могу быть рядом, она все равно ничего не запомнит. Кладу руку на горячее плечо, она что-то бормочет. Я хотел бы разобрать слова, но вместо этого слышу голос Рики из планшета:

– Опа. Не, я, конечно, дома была и могла не заметить, но вроде никакого дождя не было!

Все смотрят на нее с сомнением.

– Подробности, – требует Бемби. – Что значит «ты дома была»?

– То и значит, мэм! Я пыталась писать статью, когда мне его коптер окно разбил. А потом этот гад постучал в дверь: мол, извините, не хотел. Я дура, конечно, что его пустила, – самокритично добавляет после паузы. – Надо было выкинуть дрона на фиг, а лучше копов вызвать. А так он мне платок с какой-то дрянью под нос сунул, а потом, кажется, вообще вколол что-то. Я ему пару раз по ребрам съездить успела. Жаль, не по морде…

Переглядываются, Бемби замечает напряженно:

– Раньше он был осторожней.

– Меня он похитил из кафе, – вступает Мори. – Я бы не назвал это осторожностью.

Но тут открывается бокс. Мы можем идти. Снимаю блокировку, чтобы дверь открылась для одного, сложность оставляю такой же, какую настроил для временно однорукого Эла. Если он с сестрой справился, справимся и мы. Зову Элли:

– Просыпайся. Пора проходить тест.

Не жду ответа, но она смотрит мутным взглядом. Улыбается, протягивая руку. Закрываю глаза, позволяя ее пальцам коснуться век.

– Ты мне снишься.

Она морщит нос, пытаясь отвернуться, но я перехватываю запястье.

– Идем. Тебе нужно попасть к остальным.

Помогаю подняться, она тяжело встряхивает головой, когда я накидываю плед ей на плечи, удерживаю, не позволяя упасть обратно на диван.

– Идем. Позже поспишь.

– Тебя нет, – бормочет она. – Не-а, точно нет…

– Меня нет, – покладисто соглашаюсь.

Веду ее за собой. Такая теплая. Пахнет лимоном, медом и шерстяным одеялом. Хвостики сбились, пряди падают на лицо, липнут к коже.

Отворачиваюсь, стискивая зубы. Ты не такая. Ты бы не пошла с тем, кого считаешь галлюцинацией. Ты бы… Есть ли ты, которую я помню?

Застегиваю браслеты на наших запястьях, Элли смотрит на цепь задумчиво и сонно.

– Это навсегда, правда? Всегда было навсегда…

Я только обнимаю ее снова, прикусываю губу, когда ток обжигает запястье, заставляя пальцы судорожно вздрагивать. Элли недовольно передергивает плечами, шагает первой.

Ты есть. Я видел тебя в этих голубых глазах. Ты живешь там, как на дне реки, заточенная под коркой льда. Мы оба знаем, как тонок этот лед. И ты выйдешь на поверхность. Я хочу этого.

Потому что сейчас мне некому говорить: «Привет, это я». Все, что может сказать мне Элли, такая уютная и домашняя со своими хвостиками, это: «Ты мне снишься», «Тебя нет».

Конечно. Ты очень постаралась, чтобы меня не стало. Нас всех.

Нога соскальзывает с опоры, но у меня получается упасть на спину, уронив Элли сверху. Съезжаю до основания горки, макушку напоследок обдает паром. Хорошо, что такая низкая сложность. Некому было бы вытащить нас отсюда. Встаю, поднимаю Элли. Она обмякает, повисая на мне всем весом, бормочет что-то. Я не слушаю, подхватывая ее на руки. Стиснув зубы, снова штурмую подъем. И отчаянно не думаю – вообще ни о чем. Перед второй горкой переступаю блокнот, отталкиваю его в сторону. Потом подберу.

Наконец выход, ставлю сестру на ноги.

– Это сон, – шепчет она, закрыв глаза и норовя осесть на пол.

Приходится вести ее к самым дверям, вкладывать руку в нишу и только после этого отступать под прикрытие ловушек и препятствий. Заранее открытый технический выход, я тороплюсь наверх, к планшету, возвращаю все как должно быть. Смотрю, как гости в шесть рук несут Элли на кровать, бегают за лекарствами, одеялом, чаем…

Бет, руководящая всем этим на правах врача, наконец оказывается одна, тут же поднимает голову к камере:

– Спасибо, что помог ей.

Хватаю с дивана подушку, с неожиданной яростью швыряю в стену. Сворачиваюсь в изматывающих сухих рыданиях. Если спросить почему, я не смогу ответить.