Взаперти

«Тюрьма, тюрьма, – подумал Лыков. – Куда ни глянь, везде чье-то горе». Конечно, всех не обогреешь, не солнышко; но хоть как-то поддержать голодранца с тремя детьми сыщик мог. И предложил Игнату стать его батраком.

Простосердов немедленно изъявил согласие и запросил те же тридцать копеек в день. Алексей Николаевич сказал: меньше рубля платить не хочу. С Ребусом я так рассчитывался, и ты чем хуже? Сапожник не поверил своим ушам. Шесть целковиков в неделю! Вместо рубля восьмидесяти. Не может такого быть. Наниматель уперся и настоял на своем. И тут же выдал батраку подъемные – трешницу. Деньги он обещал платить по субботам. В воскресенье жена Простосердова приходила навещать мужа. Вот к ней и будут попадать лыковские капиталы. Да на них можно зажить по-человечески: и рахитум лечить, и подкормиться. На табак тоже хватит! Игнат ошалел от счастья и не знал, как благодарить щедрого арестанта.

– А ты помогай мне воровство пресекать, – предложил сыщик. – Ребусу, правда, за это нож в бок сунули. Зато, когда победим, будешь настоящую выработку получать. А не как сейчас, крохи, которые тебе «иваны» оставляют.

Простосердов мялся. Он знал про случай со своим предшественником.

– А что, барин, от меня требуется?

– Смотри вокруг. Если узнаешь, что кому-то недоплатили, скажи мне. Я тем «иванам» глаза на порошицу натяну.

– А как сейчас чувствует себя Абрам Моисеевич?

– Ребус? Только что мы с Федором были у него в палате. Бледный, но уже выздоравливает. Много лучше выглядит, чем Господи-Помилуй, которому я по башке настучал. Мог бы и убить скотину, да пожалел в последний момент. Ну так что?

– Подумать надо, – прошептал Игнат.

Лыков понял, что борьба с воровством затянется. Слишком большие деньги на кону, из-за проклятого одесского заказа. Сговор интендантов, бандитов и продажных тюремщиков так просто не разбить. Одного «командированного» мало, армия должна помочь.

Об этом он говорил с Таубе. Друзья сидели не в комнате свиданий, вечно переполненной, а в кабинете смотрителя. Пили чай фабрикации Добрококи и обсуждали дела.

Виктор Рейнгольдович предложил устроить внезапную ревизию казенных закупок в тюремной мастерской. Одновременно проверить счетоводство у купцов Ватутиных, чьи накладные используют в махинациях. И поменять всех учетчиков из числа арестантов, а вместе с ними и надзирателей мастерских.

Последнее предложение мог утвердить только Кочетков. Он явился к должности недолечившись. Уже через четыре дня после операции статский советник принял Лыкова на служебной квартире. Похудевший, с кругами под глазами, Никанор Нилович смотрел тревожно и даже затравленно. Он чувствовал, что стул под ним шатается, и винил в этом неудобного арестанта Лыкова.

Алексей Николаевич ждал этого и сразу повел себя жестко:

– Никанор Нилович, какое у вас содержание?

– А почему это вас интересует?

– Все-таки скажите.

Начальник тюрьмы надулся:

– По шестому классу должности и учитывая, что наше отделение первого разряда, я получаю тысячу восемьсот рублей жалованья и шестьсот столовых.

– То есть две тысячи четыреста рублей в год? Неплохо. Особенно при казенных квартире и столе.

Лыков дал понять, что знает: смотритель питается от больничной кухни, а это должностное злоупотребление.

Кочетков жалобно спросил:

– Алексей Николаевич, чего вы хотите? Стоило заболеть – и сразу скандал. Вас поместили в карцер, а там пытались убить. За что?

– А вы не поняли? У вас под носом идут огромные хищения. В военно-обмундировальной мастерской, и, думаю, не только там. Вот я спросил о содержании. Две тысячи четыреста рублей вроде бы немало. А вы знаете, что ваш помощник капитан Сахтанский кладет себе в карман по тысяче в месяц?

– Как по тысяче? Сахтанский? А где он берет такие деньжищи?

– Ворует, где же еще? – удивился вопросу Лыков. – Быть может, вы мне не верите?

– Конечно, не верю! Это тюрьма, все подсчитано до копейки. Какие тысячи, господь с вами! Кто пустил такие пушки?[113]

– Сейчас проверяют финансовые дела вашего помощника. По итогам он сядет в тюрьму, возможно, в ту, где служил. Люди Филиппова нашли секретные счета Сахтанского в двух банках. На них в общей сложности двенадцать тысяч рублей. Откуда они взялись?

– Я не знаю, – развел руками статский советник. – Мог получить наследство, выиграть в лотерею, скопить наградные… Он много лет прослужил в Забайкалье, там жалованье выше.

– Деньги появились на его счетах в последние два года. Наследства он не получал. Ну?

– Что «ну»? – вспыхнул Кочетков. – Большие деньги, я понимаю. У меня таких сроду не было и не будет. Однако само по себе это ничего не доказывает.

Алексей Николаевич мог бы сослаться на откровения Заседателева, но тот пока еще не решился дать официальные показания. А открыть следствие на основании слухов никто не позволит. Нужно было сначала дождаться результатов ревизии. И сыщик зашел с другого конца:

– Военное министерство начинает собственное дознание.

– О чем? – насторожился смотритель.

– О злоупотреблениях интендантов при закупке в вашей мастерской.

– Это вы их натравили?