Взгляд куклы

– Во‑первых, складывается впечатление, что Таяно регулярно гулял с Реми, а во‑вторых… – Джун похлопал себя по карманам, словно держал записную книжку при себе и хотел показать мне записи, чтобы я не усомнилась в правдивости слов.

– А во‑вторых?..

– Судя по всему, Реми – это девочка… – Джун извлёк маленький ингалятор и сделал глубокий вдох: явно накатил симптом астмы.

Ветер задул ещё холоднее и злее, с деревьев с грозным шорохом посыпались листья. Безмятежный сад перестал казаться уютным. Только небольшая статуя Будды из слоновой кости продолжала стоять на страже спокойствия.

– В смысле?..

– Ну, там сказано про платье, про два хвостика и про мечту стать сейлор‑воительницей, которая Таяно рассмешила… Я понимаю, что всё это очень косвенно и может объясняться совсем иначе, но… наводит на размышления.

– Ещё какие… – я пыталась переварить новую информацию, которая незатейливо открыла очередное дно этого расследования. – Мне стоит вновь поговорить с Кураивой Мохико.

– Да, тем более это она нарисовали портреты. – Ама соткался из теней, заставив нас с Джуном вздрогнуть.

– Ты о чём? О тех, что она нам с тобой подарила? – Я всучила папку с рисунками Аме почти сразу после возвращения из чайного домика, а потом закружилась с другими делами, и так их и не рассмотрела. Судя по всему, Ама до них тоже добрался совсем недавно.

– О портретах мальчиков. Это её работа. На подаренных нам с вами портретах та же подпись в виде бабочки, будто насмешка! – Он грозно встряхнул листами с акварелью, и хватило минуты на сверку подписей под светом фонаря, чтобы все сомнения мигом отпали.

– Что же это тогда получается… Это она на пару с Таяно похищала и убивала детей? – Джун стоял не менее ошеломлённый, чем я. – А своего сы… вернее, дочь она кем‑то заменила или специально сделала жертвой, чтобы отвести от себя подозрения?!

– Мне нужно ещё раз посмотреть на фотографии Валери и Реми, которую транслировали в новостях. – Я лихорадочно соображала, стараясь зацепиться за что‑то вещественное и существенное. – Папка с делом… в сейфе…

– Не нужно. – Ама извлёк из внутреннего кармана плаща планшет, активировал его и, что‑то быстро тыкнув, протянул мне. – Листайте туда‑сюда.

Мне вспомнилось, как я также делала на телефоне Кураивы и как ещё тогда не уловила сходства между куклой и ребёнком на фотографии. Но сейчас сходство однозначно было…

– Скорее всего, Джун, твоё предположение насчёт замены ребёнка верное. Главный вопрос: куда делся настоящий Реми… – Отдавая планшет, я пристально всмотрелась в лицо Амы. – Ама, скажи, сколько процентов правды было в твоём рассказе о прошлом? Реми – это ведь твоё настоящее имя?

– Кураива Мохико не моя мать, не надейтесь. И вообще, Реми – дурацкое имя.

– Женщины тех лет с тобой бы поспорили, – Джун хмыкнул. – Тогда по телику шла популярная дорама, где главного героя звали Реми, и девушки всех возрастов просто сохли по нему! Эй, не надо на меня так смотреть! Мама и старшая сестра жутко фанатели по этому актёру, вот и всё.

Я покачала головой, улыбаясь, и снова вернула себе серьёзный настрой.

– Я знаю, кто твоя мама. И очень хотела бы с ней побеседовать.

– Это ещё зачем?

Даже если она не сдохла за всё это время, в чём я лично сомневаюсь, – Ама никогда ещё не говорил с такой желчью, – то наверняка смотрела лишь на деньги, но никак не на лицо женщины с куклой.

– Женщины с куклой? – Джун повторил фразу как человек, который явно не был уверен, правильно ли он всё расслышал. Вероятно, до него дошли ещё не все мои отчёты. Или не со всеми он успел детально ознакомиться.

– Она не сдохла, как ты выразился, а находится на очередном профилактическом лечении, и ты это прекрасно знаешь.

– А вы‑то откуда это знаете? – Ама устало потёр висок.

– У тебя, как и у Савады, есть лишний клык, а это генетическая наследственная особенность. Я решила проверить догадку и попросила у знакомых выписку из семейного реестра, ну и копнула чуть дальше…

– Так и знал, что не надо было вас целовать… – Ама отвёл взгляд в сторону, а Джун навострил уши, и удивительно, как не съязвил!

– А можно узнать, что за женщина с куклой и о чём вы вообще говорите?

В одной из закрытых беседок, куда мы всё‑таки переместились от холода и ветра, я кратко изложила известные данные, понимая, что лишняя голова не повредит. Дело и так с каждой секундой становилось всё запутаннее и запутаннее. После я дала слово Аме, который наконец‑то поведал свою историю как она есть.