Взгляд с обочины 1. Митрим (СИ)

- Думаешь, завтра он предложит более чёткие условия? - спросил Питьо, тоже доедая и стряхивая в воду крошки с пальцев. - Или надо слать кого-то в Ангамандо?

Тэльво поднял бровь заинтересованно. Ты имеешь в виду то, о чём я думаю?

Питьо смотрел на Кано и на бровь не реагировал, но не реагировал утвердительно.

- Не надо пока никого слать в Ангамандо! - решительно заявил Макалаурэ. - Пусть посидит, немного подумает, поговорим завтра ещё раз. Возможно, он скажет что-то ещё.

Тэльво хмыкнул, и Макалаурэ обернулся к нему:

- Что-то не так?

Вместо него ответил Питьо:

- Если ты хочешь поговорить с ним один и не у Мандоса, то лучше не сильно откладывать. Потому что кое-кто позвал Курво.

Кое-кто невозмутимо дожёвывал.

Макалаурэ посмотрел на Тьелпэ, кивнул.

- Отдохните. Нам предстоит много работы.

Тэльво кивнул, опустошил кубок и вернул его в корзину.

- Хорошо, Кано. Мы так и сделаем.

Питьо кивнул, сказал Тьелпэ позвать, когда начнётся интересное, и близнецы почти одновременно поднялись и пошли к своему шатру.

Макалаурэ тоже поднялся, коротко потрепал по плечу племянника:

- Я очень не советую говорить с этим посланником.

***

Тьелпэ недолго просидел один у озера, допивая вино - разбавленное ровно настолько, чтобы сбить крепость, но не аромат.

Каких-нибудь года четыре назад было гораздо проще, думал Тьелпэ, ополаскивая свой кубок, а потом заодно и остальные из забытой старшими корзины.

Каких-нибудь года четыре назад никто вообще на тебя внимания не обращал, можно было ходить куда угодно и слушать чьи угодно разговоры. А теперь и незаметно не зайдёшь, и всерьёз не воспринимают…

Объяснение Макалаурэ его не убедило: посол явно имел в виду что-то вполне определённое, а не родство всех детей Эру. Но это всё равно пустое любопытство, которое ни на что не влияет.

Он сложил кубки обратно, отряхнул с одежды песок, встав, и пошёл с корзиной к лагерю. Пока для любопытства есть более практичный повод: чем таким была обвешана посольская лошадь? Поэтому, вернув корзину Луиннаро, оставшееся до возвращения отца время Тьелпэ провёл у левады, осматривая чужое снаряжение и обсуждая его с Сулиндо и ещё парой эльдар, смотревших за лошадьми и объяснивших, как всё это было надето.

Ремни на голове явно служили для того, чтобы поворачивать её в нужную сторону, и Тьелпэ заинтересовали мало. А остальное походило на то, как при дальних походах крепят на спины лошадей сумки, только здесь вместо сумок было небольшое сиденье для всадника с подставками для ног на ремнях регулируемой длины. Со всем этим, наверное, можно и спать, не сходя с лошади. Вот только зачем? И так же удобно - если не спать. И просто скакать, и стрелять из лука. Да и лошади сложней понять сквозь жёсткую кожу и мягкую подкладку, чего ты от неё хочешь.

Неожиданно вспомнилось первое… посольство. То, во что оно превратилось. И мечом, и копьём, пожалуй, гораздо удобней орудовать с такими подножками. Можно бить сильней за счёт упора. А сиденье почти плоское, движений не стесняет…

Тьелпэ немного нахмурился, поднимая глаза от сиденья на лошадей и дальше, на тёмные кроны и звёзды в прорехах облаков.

Ещё бы резню в Альквалондэ вспомнил. Воевать с Моринготто - ещё куда ни шло, но там-то…

Кто бы мог подумать ещё год назад, что эльдар могут убивать друг друга.

“За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана…”

В Амане ему нравилось больше.

***

Дорога обратно заняла у Куруфинвэ и Тьелкормо существенно меньше времени, чем дорога туда. Хорошо, что коней привезли еще из Амана: местные лошадки вряд ли бы выдержали заданный феанариони бешеный темп. Но и аманские скакуны тоже не всесильны, всё равно приходилось переходить то на рысь, а то и на шаг, давая животным время прийти в себя и отдышаться. К тому же далеко не везде склоны холмов позволяли скакать, не разглядывая землю впереди. Эти задержки ужасно раздражали, но лучше так, чем остаться без коня.

Холодало, и когда до озера было уже рукой подать, с неба начал срываться первый в этом году снег. Снежинки кружились мягко и бесшумно, как крупные мошки или мелкие листья. И таяли, садясь на разгорячённый лошадиный круп. Или задерживались на меховом воротнике плаща или в чёрных собранных в хвост волосах Куруфинвэ. Он этого не замечал.

Лагерь проявлялся из темноты постепенно. Сначала с очередного взгорья стали заметны огни. А затем показались и сами шатры, перемежающиеся кое-где временными дощатыми постройками. И расшитое полотно шатров, и свежие ещё доски казались то просто тёмными под пасмурным ночным небом, лишённым даже звёзд, то красноватыми от отблесков костра. В Амане эльдар жили в городах или в отдельных посёлках на несколько домов, но эти тысячи шатров смотрелись на низком берегу инородно и странно. Наверное, такого переселения мир не видел с самого Великого похода, когда три рода согласились по призыву Оромэ оставить здешние края и отправиться в Аман. Хотя и тогда их было гораздо меньше.

За то время, пока первый дом шёл от побережья на восток, зрелище успело примелькаться, но после нескольких дней вдвоём снова впечатляло.