Взгляд сквозь пальцы

– Во-первых, не в сумасшедшем доме, а в психбольнице. Во-вторых, прежде чем ему стало мерещиться, он подрался и его пырнули ножом. Поэтому он в хирургии, такие вещи лечат здесь. Если бы не это, он был бы у нас, понятно? Давай садись в машину.

– Я сама!

– Сама, конечно, сама.

Насколько ближе ко мне была Дашка десять лет назад. А сейчас она отгородилась от меня стеной, и остается ждать, когда стена рухнет.

– Катерина, а Дашка не говорила, когда вернется?

– Говорила, что после школы пойдет гулять. Мам, я тоже погуляю, ладно?

– Только со двора не уходи. Я за продуктами, а потом в город по делам.

За два рейса я забила холодильник под завязку. Война войной, а обед по распорядку. Катька, Арминэ и Костик из дома напротив запускали китайское чудище под названием «Орбитальная станция». Макс лежал рядом с песочницей, поглядывал из-под рыжих бровей на веселую компанию, отслеживал мои перемещения с тяжеленными пакетами – нес боевое дежурство. Мирный солнечный день, наступивший после ночи, которую я могла не пережить. И сейчас мне опять пора туда, на ту сторону.

Я достала из шкафа стеганое детское одеяльце – подарок тети Кшиси. В нем выросли Катька и Дашка. Плотно упакованных, их как тючок укладывали в коляску и везли в детскую консультацию. Одеяло пахло зеркальным шкафом из спальни родителей, молодостью, тем ушедшим временем, когда мы с Генкой проводили вместе каждый день и ночь, а девчонки были маленькими, как их проблемы.

Разреветься я себе не позволила. Катька сразу заметит и прицепится с вопросами.

В кладовке лежала клеенка в унылую буро-желтую клетку. Когда мы въезжали в эту квартиру, ею был накрыт кухонный стол. Тогда я немедленно убрала ее с глаз долой, а сейчас решила позаимствовать. Уж очень подходила ее расцветка к моим целям. Спохватятся хозяева – куплю другую. Или некому будет покупать.

Лопатка так и лежала в пакете с прошлого раза. Полный набор для посещения кладбища.

– Катерина! Я пошла. Ты помнишь, что со двора не выходить?

– Ну, ма-а-ам! Помню, конечно. А можно к Арминке пойти играть?

– Можно, но ненадолго. Ключ на месте? А мобильник? Домой не позже пяти, я к этому времени вернусь. Все, я бегу. Если пойдешь к Арминэ, то Макса заведи домой. Поесть я ему положила.

По дороге я купила самый большой мешок собачьего корма, который смогла унести, и упаковала в непроницаемо-черный пакет.

Авось не помру с голоду, хотя бы в первое время… Это что – судьба у меня такая: даже будучи частично лисой-оборотнем, изображать из себя навьюченного верблюда?

С этими мыслями я влезла в автобус и отправилась на кладбище – сквозь сияющий осенний день и суету курортников в бархатный сезон, наедине с мыслями, от которых сейчас не убежать в работу, хозяйство или сон. «По семи душам» говорили потомки каторжников – дома, в нашем ссыльном краю. Мало осталось тех, кто знает это присловье, но в моем детстве оно звучало.

_{– Баб, а что это значит – «по семи душам»?}

_{– А ты откуда это взяла?}

_{– Вадьку-Чибиса бабка с первого этажа обзывала, когда он ей мячом в окно запулил. Но он нечаянно, они в футбол играли!}

_{– Вот дура старая, разве можно так ребенка обзывать. Давно, еще при царе, так убийц называли. «По семи душам» – значит, семерых убил – тьфу, не при нас будь сказано – и пошел на каторгу навечно.}

_{– А «каторга» – это что такое?}

_{– Отстань, Олька, посмотри в словаре. И хватит болтать, давай уроки делай.}

«По семи душам» – законченный злодей. А я пока только «по пяти». Пусть Гургена и таксиста убил оборотень, но тех троих я застрелила, будучи человеком. И ни разу об этом не пожалела. Где бы я сейчас была, если бы это не удалось? И что стало бы с девчонками? Если придется еще раз пройти по серебристой тропе сновидений, не встретят ли меня за третьим поворотом вместо Полины те трое, которых я так и не увидела в человеческом облике, – и чем закончится эта встреча?

Нет ответа и не может быть.

У кораблика еще две мачты. И пока ничего не сделано, чтобы вернуть деньги дочерям Татьяны-моряны, – значит, моих детей подстерегает смерть от воды. И от Генки ни слуху ни духу. И на все про все остается две недели, а потом…

– Женщина! Конечная, приехали.

Я в два приема выгрузилась из автобуса и потащилась к своей пещерке. Как ни странно, нашла ее неожиданно быстро. Отвела в стороны плети плюща, подстелила под колени клеенку и принялась долбить спекшуюся глинистую землю.

Солнце стояло высоко, но жарко не было. Сентябрь все-таки, осень, даже на море. Легкий ветер шуршал в бурьяне, постукивал стеблями, облепленными высохшими раковинами улиток. Из пещерки тянуло холодом и сыростью.