Взгляд со стороны

Еще несколько потерянных недель, потраченных на восстановление полумертвого и сильно покалеченного Чтеца, который в таком состоянии был совершенно непригоден как объект исследований Проникающего, – сущая мелочь. И вот время наконец пришло. Устанавливающий не предполагал поднимать алую волну, он почти не сомневался в ее результате. Ему нужна была другая информация. Убедительная информация, которая бы позволила ему заручиться безграничной поддержкой мудрейших не только своей трапеции, но всех остальных, идущих на поводу традиций и древних мифов. Ему нужно было так напугать занятое своими неотложными делами первое поколение Могущественных, чтобы они сами попросили его исправить те непоправимые ошибки, которые продолжают уводить всех по пути расширения вопиющего к действию списка на Стене Скорби перед входом в Зал изгнаний.

Первые приглашенные молча и величественно проходили под арку Стены, наполняя древние мрачные своды зала. Грубый камень, бывший свидетелем всей истории взлета и становления величайшей из когда-либо существовавших цивилизаций, должен был сегодня стать свидетелем всеобщего страха и ненависти. Амфитеатр, способный вместить десятки тысяч Могущественных, сам готов был оглохнуть от собственной пустоты. Крылья, сложенные в позе молчаливого ожидания, взоры, опущенные на Круг Истины – широкую круглую площадку, раскинувшуюся у подножия ступеней амфитеатра. Многие из них только что прибыли сюда из подотчетных миров, на которых низшие все чаще отступали от своей клятвы на верность властелинам, и если не кровь, то безмолвные вопросы в глазах существ, которых теперь приходилось силой ставить на колени, все больше тревожили их повелителей.

Древнейшие основатели Фиолетовой трапеции последними заняли свои места, и можно было приступать к церемонии открытия, которая была сокращена до минимума. По знаку, позволяющему собравшимся сесть, Устанавливающий легким и решительным шагом вышел в центр Круга Истины и, взметнув крылья над головой в знак признания над собой полной власти аалы, произнес короткую ритуальную фразу:

– Дозволено ли мне говорить?

* * *

Тело Хоаххина не упало не потому, что было плотно зажато окаменевшими крыльями Несущего, а по той простой причине, что в невесомости грота было некуда падать. Сколько времени он провел в обнимку с мертвецом – час, день или, может быть, год? Изредка возвращающееся сознание приносило лишь нестерпимую пульсирующую боль в плече, волнами пронизывающую все тело. Перед тем как окончательно потерять счет времени, Хоаххин еще смог различить какие-то шевеления и громкие гортанные выкрики, словно молотом бьющие по ушам.

Возвращение из небытия состоялось в неожиданно мягкой и удобной кровати, боец смотрел на свое тело, укрытое белым покрывалом, и не чувствовал его. Руки и ноги не были ни привязаны, ни прикованы, но шевелить ими было невозможно, а лишь одна мысль об этом заранее доставляла крайне болезненные ощущения.

– Не шевелись. Это больно и не нужно.

Хоаххин попытался ответить вопросом, но и это ему не удалось. «Полезный» обошел неподвижное тело и занялся какими-то одному ему известными делами. Он переставлял с места на место баночки с прозрачными растворами, тщательно протирал и укладывал в металлический шкафчик блестящие инструменты, небольшими белыми салфетками вытирал стол, на котором располагалось все это разнообразие. На установленном рядом со столом большом экране активно прыгали и переливались всеми цветами радуги иероглифы, между которыми выписывали замысловатые фигуры непрерывные линии графиков и гистограмм. Видимо, основываясь исключительно на показаниях этого прибора, «полезный» и сделал вывод о том, что настало время озвучить хоть какую-то информацию.

– Ты был мертв, когда тебя принесли сюда из грота, но недостаточно долго для того, чтобы умереть совсем. Твое тело сильно отравлено, и сначала мы хотели ампутировать левую руку, в которую вонзились когти нашего господина, все равно она тебе больше не пригодится. Но оказалось, что у тебя неожиданно хорошие показатели к регенерации, поэтому руку пока оставили. Ты сейчас ничего не чувствуешь потому, что идет нанозачистка твоего организма от крови господина, которая просто не может быть переносима для низшего существа и является для любого из них ядом. Так что, если разблокировать твои периферийные нервные окончания, тебе будет еще больнее, чем когда ты умирал. У нашего нового хозяина на тебя другие планы, поэтому ты жив. А теперь ты снова уснешь. Когда ты спишь, нам удобнее работать с твоим телом.

Последняя фраза «доброго доктора» долетела до сознания его пациента словно через ватную стену. Образ кровати с лежащим на нем телом стал размываться, пока совершенно не потускнел, и Хоаххин вновь погрузился в полузабытье-полудрему-полусмерть.