Взгляд со стороны

В следующий раз Хоаххин «открыл глаза» все на той же кровати, только помещение было уже другим. Его руки были зафиксированы мягкими и прочными ремнями, а «полезных» было двое, оба принадлежали к уже знакомой ему расе «перистых вытянутых груш». Причем «полезные» не были защищены от контакта с Чтецом, видимо, там, где они находились, в этом не было никакой нужды. Смотрящий за инструментами больше не бродил вокруг Хоаххина и не болтал, он спокойно сидел в дальнем углу палаты и наблюдал за действиями второго. Оказалось, что под покрывалом все чешуйчатое тело было утыкано многочисленными трубками и проводами, которые и отстегивал от него второй «доктор». Хоаххин вновь попробовал заговорить, и на этот раз это у него получилось:

– Где я?

«Доктор», отвечающий за трубки, перевел сосредоточенный взгляд на пациента и, неторопливо выговаривая слова, сообщил:

– Вокруг тебя стены лаборатории Устанавливающего, ты наш гость, и мы по указанию Могущественных спасли тебя от смерти и привели твое тело в нормальное состояние…

Действительно, так хорошо Хоаххин не чувствовал себя очень давно, и ему очень хотелось подняться на ноги.

– …и теперь ты готов встретиться со своей судьбой.

– А что у меня за судьба?

– Тебя отдадут Проникающему.

– Зачем я ему?

– Это знание не имеет для нас никакого значения. Мы выполнили свою задачу, это была трудная и кропотливая работа, и теперь нам будет позволено коснуться фуги Любви, а это редкая и щедрая благодарность, остальное нас не интересует.

Говорившая с Хоаххином «груша» заканчивала упаковывать свои принадлежности и, видимо, окончательно потеряла к нему интерес. Зато «петух», сидевший в сторонке и старавшийся никак не участвовать в «разговоре», упорно уставившись на абсолютно гладкую и белую стену комнаты, в своем воображении стал рисовать на этой стене буквы, которые складывались в слова, смысл которых постепенно складывался в призыв. «Читай у меня в голове, смотри на мою память…»

* * *

…Бирюзовое, прозрачное небо и распростертая под ним бескрайняя степная даль где-то вдалеке сливаются воедино, но это таинство соития стихий укрыто от постороннего взгляда легкой облачной дымкой. Ноги несут тебя по скользкой влажной траве, почти не касаясь ее и не причиняя ей вреда, и это движение между небом и землей наполняет душу безотчетной радостью и благодарностью. Крутой обрыв внезапно преграждает путь, отвесной стеной падающей вниз, глубокий рудник, словно витиеватая воронка, уходящая вниз на сотни, нет, на тысячи метров, теряется в чернеющей внизу пустоте. Твое перистое тело с легкими полыми костями уже не умеет летать, как сотни тысяч лет назад летали его предки, зато умеет планировать, растопырив широкие кожистые перепонки. Оно бросается вниз, похожее на дельтаплан, и, трепеща на ветру, несется в черной воронке без дна. Вот уже небо, уменьшаясь в размерах, становится не больше форточки в окне, и свет его уже не радует, а пугает. Не долетая до дна какой-то сотни метров, ты прячешься за отвалом породы и видишь под собой какие-то исполинские механизмы. Они похожи на двух монстров, вставших на дыбы, словно боевые бульдоги в стальных шипастых ошейниках, схватившие стальными челюстями друг друга за горло и готовые скорее подохнуть, чем отпустить. Они сломаны. Что привело к их поломке, что остановило работу рудника? Глаза привыкают к полумгле, царящей внизу, и теперь ты можешь разобрать высокую статную фигуру, укрытую странным плащом с высокими изломами вместо воротника. Перед ней на земле копошатся несколько таких же, как ты, безобидных пушистых комков перьев, а чуть в стороне из странного продолговатого мешка, чем-то напоминающего яйцо, выбирается жуткое чудовище. Оно разматывает перед собой длинные, как пожарные шланги, похожие на щупальца осьминога, извивающиеся кожистые жгуты. Чудовище хватает крайний, выпачканный в каменном крошеве «перистый мешок» и начинает свою изуверскую игру с жертвой… Вопрошающий хочет знать все детали, приведшие к остановке рудника…