Взгляд василиска

— Я с роду не имел дела ни с нейрохимией, ни с фармакологией, — пожал плечами Вадим, который об этом уже думал, но ничего путного в идее совпадения тематик пока не нашел.

— А премию тебе за что дали? — спросил Давид.

— Во-первых, еще не дали, — кисло усмехнулся Вадим. — Да и дадут ли теперь получить? А во-вторых, это к болезни Крювелье никакого отношения не имеет.

— А все-таки? — Давид явно этой идеей заинтересовался не на шутку. Во всяком случае, больше, чем другие.

«Потому что дилетант», — Вадим вполне отдавал себе отчет в том, что для людей, не работающих в его области, все сложные слова, имеющие составной частью латинское «невро» или «нейро», представляются едва ли не синонимами. Им что неврология, что нейрофизиология, что нейрохимия, все едино. Но он-то как раз прекрасно знал, какая пропасть лежит между электрофизиологией головного мозга, которой занимался он сам, и, скажем, нейрофармакологией, которой занимались в исследовательском центре империи Холстейна.

— Общее между нами, — сказал он вслух, — только одно. И я, и вы занимаемся мозгом. Но мозг это вселенная, а корабли не встречаются даже в море, не то что во вселенной.

— Это ты откуда взял? — неожиданно спросила Полина.

— Вспомнил, как аргентинские линкоры пытались поймать в Атлантике нашего «Князя Курбского».

— Ну так он на них сам в конце концов напоролся, — пожала плечами Полина. — Когда искали, не поймали, а в шестьдесят первом он шел вокруг Африки и случайно столкнулся с эскадрой де Вилиерса. Тот и сам не ожидал.

— В общем, я бы эту идею отбрасывать не стал. — Давид потушил сигарету и посмотрел на Реутова. — Лады?

— Лады, — пожал плечами Вадим, которому и самому временами казалось, что что-то в этой мысли есть. Знать бы еще, что?

— А то, что я, как выяснилось, живой труп, — сказал он с кривой усмешкой, — тоже имеет отношение к мозгу?

— Непременно, — усмехнулся в ответ Давид. — Пуля-то тебе в лоб попала, а за лбом, если я ничего не путаю, как раз мозги и находятся.

6.

— А этот Стругатский? — спросил вдруг Давид, когда половой, разбуженный новыми посетителями, которые неожиданно потянулись в «Сосны» в первом часу ночи, принес им кофе и пирог с брусникой. — Мне показалось, что ты его знаешь…

— Какой Стругатский? — Вадим очень любил выпечку из дрожжевого теста, особенно пироги с ягодами, и сейчас был занят выбором подходящего куска.

— Ну тот профессор, ты еще сказал, что он жив…

— Стеймацкий. — Реутов поправил Давида автоматически, еще не уловив, к чему тот клонит.

— Допустим, — кивнул Давид. — Но дело не в фамилии. Ты его действительно знаешь?

— А кто же его не знает? — удивилась Полина. — Стеймацкий один из корифеев нейропсихологии. Я только не знала, что он был на войне.

— Был. — Вадим сказал это, уже прожевывая приличный кусок пирога. Выпечка, судя по всему, была дневная, но ему это не мешало. — Он же на своем военном опыте две книги написал. А я с ним лично знаком. Он был моим оппонентом на защите докторской. Да и потом встречаться приходилось.

— А где он живет? — спросила Лили.

— В Риге.

— Рукой подать, — сказал Давид. — Может быть, его спросить? Или он уже в маразме?

— Не знаю, — пожал плечами Реутов, отвлекаясь наконец от пирога. — Я его в последний раз видел в прошлом году в Ковно. Ему лет восемьдесят, я думаю, но вроде бы держался молодцом. Только что он может знать? Ты же читал, что пишет генерал. Николай Евграфович меня даже не осматривал.

— Ну не скажи, — возразил Давид. — Попробуй поставить себя на его место. Что бы ты стал делать после такого случая?

— Я? — переспросил Вадим и вдруг понял, что Давид прав. «А что я? Я бы, пожалуй, так это дело не оставил…» — Возможно, ты прав, — сказал он вслух. — Значит, Стеймацкий. Но это нам придется в Ригу ехать.

— Ты знаешь его адрес? Может быть, телефон?

— Телефон не помню, — покачал головой Вадим. — А дом, пожалуй, найду. Я у него один раз был. Года три или четыре назад. Только мне бы хотелось еще и с Гречем повидаться.

— Рига не Нерчинск, — отмахнулся Давид. — Если сейчас выйдем, как раз к утру будем там. Сколько тут ехать-то? Километров 500? А из Риги до Петрова тоже не далекий край.

— Ну не скажи, — не очень уверенно возразил Реутов. — Часов шесть, вынь да положь.

— Вполне успеваем. — Давид, видимо, все уже для себя решил и тоже взялся за пирог. — Если сейчас выйдем, утром будем в Риге. Поговоришь с профессором, пообедаем — и в путь. К девяти, всяко разно, доставим тебя в пивную.

— Есть в этом что-то, — согласился Вадим, протягивая руку за вторым куском пирога. — Но нам ведь еще Каменца искать…

— Поищем, — ответил Давид. — Вот пока ты будешь общаться с профессором, мы этим и займемся. Адресный стол, электронные сети… Есть методы.

7.

За лобовым стеклом мелькнул указатель на «Шимск», освещенный желтоватой подсветкой дорожной службы. Мелькнул и пропал за спиной.

«Сорок девять километров от Старой Руссы».