Взятка. Роман о квадратных метрах

– По праздникам, – ответил я, мучимый голосами. Алла донимала меня почти круглые сутки, несколько раз я слышал голос Риты, а Блудов то и дело принимался петь про дочь прокурора, но, доходя до конца первого куплета, ругался по матери и зачинал сызнова.

– Как считаете, сегодня праздник? – не удивляясь, спросил похожий на Берия внук Берия.

– Спрашивайте меня не все сразу, – взмолился я, – я не в состоянии корректно отвечать товарищу полковнику! Ведь вы полковник? – обратился я к лысовику.

– Некоторым образом, – ответил он и заботливо заглянул мне в глаза. То, что он увидел, заставило его отшатнуться. Он подскочил к телефонному аппарату огромного размера, снабженному многочисленными кнопками, нажал одну, сдернул трубку и закричал, прикрывая рот ладонью: – Кукрыниксов? Ты? Так точно, еб твою мать! Ты кого мне приволок?! Да он же ебанутый! А?! Я говорю, он сумасшедший! Ты глаза его видел?!

«Ну, вот, – с облегчением подумал я, – наконец-то нашелся один, кто понял, что со мной такое. Как, однако же, неприятно звучит его диагноз. Выходит дело, что я действительно того, скосорылился. Кабы не эти голоса, то все было бы совершенно хорошо. Надо проситься на излечение, а там уж посмотрим».

– Мне бы к доктору, – попросил я, – а то чего вам с овощем возиться? А вы знаете, что дочка актрисы Зызиной живет с негром, причем он пользует ее исключительно в анальный проход? Нет? Странно. Вы же следователь! А знаете, что Любку Титомирову никто не снимает потому, что в Интернете выложено, как она делает кому-то минет? Тоже нет? А я знаю и прошу все это занести в протокол, а также и тот факт, что моя фамилия (Алла торжествующе завопила, и голова моя чуть не лопнула), фамилия моя Троцкий, а звать Лейба Бронштейнович, и все мы придем к победе коммунистического труда, а вас я собственноручно расстреляю потому, как вы сатрап и враг народа.

– Пиздец, – устало сказал предполагаемый внук Берия, – в психиатрическую. На экспертизу. Там своих встретите.

– Премного благодарен, – поблагодарил я и стрельнул у него сигарету.

Побег из кукушкиного гнезда Пьеска

Тюремная псиxиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением N 000ХХ-32, Московская область, деревня Авдотьино, бывший мужской монастырь, в котором чалятся заключенные со сдвигом по фазе. Периметр монастыря охраняется пулеметчиками и овчарками. Здание, в котором когда-то была монастырская гостиница, а теперь главный корпус. Третий этаж. Церковной атрибутики, как-то: остатков стенной росписи, лепных ангелочков и прочего – не сохранилось. До Бога далеко. Запах специфический. Коридор длинный. По обе стороны идут палаты, в которых сидят психи, выдающие себя за известных личностей. У всех, помимо основных статей, еще и 97-я, части «б» и «в» – «Принудительные меры медицинского характера». Персонал больницы между собой называет третий этаж «Кремль», что, по всей видимости и на первый взгляд, свидетельствует о неадекватности самого персонала, но по ходу пьесы становится все понятно.

Действующие лица и их характеристики

Ленин – вождь, он же зэк Макрушкин (ст. 111 – «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью»). Лысый перец с бородкой, обидчив, любит всем давать советы, для чего закладывает большие пальцы в подмышки и перекатывается с пятки на носок. Любит выступать по любому поводу, для чего взбирается на стул или стол, принимая их за броневик. Картавит.

Надежда Крупская – жена Ленина, она же зэк Какахов. Гомосексуалист. Бывший телеведущий.

Инесса Арманд – любовница Ленина, она же зэк Краснопольский. Гомосексуалист. Бывший журналист.

Свердлов – председатель ВЦИК, он же зэк Ашкенази (ст. 151 – «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий»). Интеллигентного вида еврей в очках, любит при разговоре держать собеседника за пуговицу.

Троцкий – зэк Юрьев (ст. 199 – «неуплата налогов», ст. 119 – «угроза убийством»).

Сталин – зэк Бурджанадзе, вор в законе, статей столько, что и перечислить нельзя. Неприятный тип, норовит всеми командовать, люто ненавидит зэка Юрьева, считающего себя Троцким.

Дзержинский – председатель ВЧК, он же зэк Сморчевский (ст. 105, ч. 2, п.п. а, б, в, г, д, и т. д. – убийства всех форм и размеров), худощавый, мрачный, халат никогда не запахивает, склонен к эксгибиционизму.

Урицкий – помощник Дзержинского, он же зэк Карпенко, статьи те же, что и у Сморчевского, перед которым Карпенко всячески шестерит.