Взлет Андромеды (СИ)

– Господа, прошу внимания! Сейчас вы увидите подлинный триумф научной и технической мысли свободного мира! Русские, при всех их кажущихся достижениях, подобны Мефистофелю, они не умеют творить, и способны лишь копировать чужое – надо отметить, с бешеным фанатизмом и усердием муравьев. Я, Вернер фон Браун, официально заявляю, что в основе всех советских космических достижений лежат мои замыслы, мои работы – которые коммунисты сумели лишь воплотить в металле. Я благодарен великой американской нации за то, что она предоставила мне возможность сделать эту космическую ракету, запуск которой сейчас покажет русским их место в мире!

Записывают, снимают. Увековечили эти его слова для истории! Может, не следовало говорить их сейчас, еще до старта? Но здесь, в США, фон Браун твердо усвоил – если есть шанс, надо за него хвататься! Поскольку тут самый гениальный проект сам по себе, даже не половина успеха: сколько гениев закончили жизнь в нищете, не найдя инвестора для реализации своих идей. Потому что не сумели себя правильно и вовремя «презентировать» – попросту, доходчиво объяснить тем, у кого большие деньги, что «вот эта штука в будущем принесёт вам ещё больше денег и власти, дайте лишь срок и выделите ма-а-алую толику от своих щедрот»! Если в Германии профессор считался выше банкира – то в Америке говорят, «если ты такой умный, что ж ты такой бедный»? Бедный здесь – значит, неудачник, что есть худший грех, чем нарушение закона. Неудачник в США это изгой – с ним никто не захочет иметь дела, не даст ему даже ломаный цент. Оттого, даже бездомный американский бродяга должен кричать, что он – миллионер, испытывающий временные трудности. И ловить свой шанс – после выхода сателлита на орбиту, у пьедестала победителя будет не протолкнуться, и эти же слова сказал бы репортерам тот же мистер Кертис, или кто-то еще. А сейчас – все запомнят (если взлетит!), что автором этого был он, Вернер фон Браун, лучший ракетный конструктор Германии, Америки, и всего мира!

«Эксплорер» – «исследователь». Так называлась ракета, стоявшая сейчас на старте. Стоившая американскому налогоплательщику пять миллионов долларов – в дальнейшем предполагалось снизить цену до шестнадцати с половиной за четыре запуска (как значилось в контракте). Первая ступень, как было уже сказано, все тот же «Редстоун» – только форсированный за счет увеличения объема баков с окислителем (все тот же жидкий кислород) и топливом (а вот тут, вместо прежнего этилового спирта, новый состав, смесь диметилгидразина и диэтилентриамида – что дало увеличение тяги на восемь процентов). Казалось бы, немного – но это уже позволяло забросить груз на орбиту. Законы Ньютона не обойти: первая космическая скорость это восемь километров в секунду, и она равна ускорению ракеты умноженному на длительность работы двигателя, а ускорение равно силе тяги поделенной на массу. То есть, и чрезмерно увеличивать вес топлива нежелательно, и длительность работы двигателя лимитируется жаропрочностью материала – конечно, в США с этим гораздо лучше, чем было в Рейхе, но все же есть предел. Однако, на спирту лишь чуть не хватало энергии добросить сателлит до орбиты, разогнать до 8 километров в секунду – а с новым топливом стало возможным.

Вторая ступень, тоже на основе «Редстоуна», но уже в отработанной военной конфигурации – с двигателем на жидком кислороде и спиртовом растворе воды – кто-то из молодых американских инженеров обозвал его русским словом vodka (вот же dummkopf!) – и ведь прилипло же, и даже в документацию пошло! Поверх него третья – переделанный «Капрал» (топливо – анилин, окислитель азотная кислота), а на нем и четвертая, еще не родившийся твердотопливный «Сержант» (вернее, его малоразмерный макет, который прозвали «Сержант-бэби») с сателлитом вместо боеголовки. Первая ступень должна была проработать всего 155 секунд после старта и вывести ракету на угол в 40 градусов к горизонту – дальше, по факту выключения двигателя первой ступени, по радиокоманде с Земли, на 157-й секунде полёта происходило разделение и запуск второй ступени, которая своими газодинамическими рулями разворачивала ракету в горизонтальное положение, а затем, уже по заданной программе, в вершине баллистического подъёма (приблизительно на 280-й секунде полёта), вторая ступень отстреливалась и запускалась третья (еще 70 секунд разгона), за ней четвертая, которая и выводила на орбиту 20-дюймовую сферу, где кроме научной аппаратуры для измерения температуры и космической радиации за бортом, размещались ещё два радиопередатчика для передачи данных на Землю и мощная никель-кадмиевая батарея, вес которой – 40 процентов от всей массы сателлита. И микромагнитофон – который должен передать с орбиты ответное послание Президента США:

– Это говорит президент Соединенных Штатов. Чудеса техники позволили Вам слышать мой голос со сателлита, летящего через космос. Мое послание очень простое. Я передаю Вам и всему человечеству, что Америка желает мира Земле и всем людям доброй воли.