Взлет и падение ДОДО

– Коли ты друг Грейси, то ты и мой друг, – говорит он, не представляясь (ибо думает, что в этом нет нужды, все его и так знают). – И я помогу тебе в том, что тебе надобно.

– Ему надобно платье, – говорю я. – Без всяких затей, учти. Просто чтобы сойти за своего подле Уайтхолла, он хочет потолковать с некими малыми. У тебя вроде есть костюмы Неда Аллена…

– Есть, – отвечает Дик и вновь поворачивается к Тристану: – Почту за честь услужить, сэр. Мне сейчас опять на сцену, так что надо поторопиться, но идемте.

Он жестом приглашает нас в каморку у внутренней стены – ему, как главному пайщику, положена отдельная уборная. Там на крюках одежда, шитая как на Тристана: костюмы Эдварда Аллена, самого высокого актера нашей эпохи, премьера конкурирующей труппы «Слуги лорда-адмирала». Аллен до того высок, что никто не может носить одежду с его плеча, даже Бербедж, который украл ее шутки ради, когда Нед несколько лет назад уходил со сцены.

– Наряди его джентльменом, или рыцарем, или купцом, – советую я, пока Дик смотрит то на крюки, то на Тристана.

– Хорошо, у меня есть одна мысль, – говорит Дик и отодвигает сперва галлигаскины, потом круглые, набитые шерстью, французские шоссы.

Тристан заметно успокаивается, что ему не придется рядиться этаким петухом.

Наконец Дик вытаскивает более длинные венецианские кюлоты с завязками под коленом – синие камчатные, с прорезями, в которые виден алый атлас. К ним он достает черные шелковые чулки и синий бархатный дублет, а потом еще и суконный колет с гульфиком, но тут я говорю, куда, мол, в такую жару. «А нет ли у тебя простого джеркина?» – спрашиваю я, и, разумеется, он вынимает джеркин, красный бархатный, с пуговицами из оправленной в золото слоновой кости и плечиками наподобие обрезанных ангельских крыльев.

– У него гульфика нет, – говорит Дик. – Извини, приятель.

За джеркином последовала шляпа, плоеный воротник и башмаки кордовской кожи – куда лучше тех деревянных, что я раздобыла Тристану в «Тиршите».

– Одевайся сам, мне надо быть на сцене через пятнадцать строк, – промолвил Дик, вытащил ворох нарядов из каморки и закрыл дверь.

Я поблагодарила его и пообещала вскорости все вернуть. Он поцеловал меня в щеку, простился с Тристаном и выбежал на сцену, стеная, будто от неутоленной страсти. За ним последовали несколько молодцов в масках и с фонарями и еще один, наяривавший на дудке так, что хоть уши затыкай.