Взлет и падение ДОДО

Мы идем через Пэрис-Гарденс. Слышно рычание медведей, лай собак, возгласы зрителей. Мне всегда смешно, что королева ездит сюда смотреть медвежью травлю, но ни разу не заглянула в «Глобус», сколько бы Вилль Шекспир не лизал ей зад, возводя напраслину на ирландцев.

Меньше чем на середине пути, там, где на нашей стороне начинается Нэрроу-Уолл, на другом берегу нам открылись все дворцы епископов и знати: Солсбери-Хаус, Судебные Инны, Арундел-Хаус и прочая. Я показываю их Тристану (разумеется, я все их знаю по разным делам в интересах вашей милости), но тот не таращится на них, как на Лондонский мост.

– В мое время все немного иначе, – только и говорит он.

Здесь Темза поворачивает к югу, и я, заслышав возглас лодочника: «Эй, кому на запад?» – сразу его окликаю.

– Перевоз будет стоить нам пенни, – говорю я Тристану. – Ты их заплатишь из тех денег, что я так ловко выманила для тебя у моего неумного кавалера.

Лодочник перевозит нас на другую сторону без особых злоключений. Тристан платит пенни, и вот мы уже в квартале от Кинг-стрит, под стеной дворца Уайтхолл, а прямо перед нами – таверна «Колокол». Одна из трех таверн, куда придворные победнее захаживают поесть, выпить, а иногда и кое за чем еще. Я предпочитаю Саутуарк, где мне все привычно и где я не привлекаю лишнего внимания, но, как вашей милости ведомо, немало времени провожу и здесь.

Последние гости уже заканчивали обед, так что в таверне царило затишье, странное после шумной суеты улиц и Темзы. Я кивнула Мэри, тамошней служанке. Мэри кивнула в ответ, затем приметила Тристана, подняла брови и глянула на меня одобрительно. Я подбежала к ней и спросила шепотом:

– Сэр Эдвард Грейлок здесь? Ты говорила, он часто у вас обедает.

– Да, здесь, и вы удачно пришли – он как раз доедает свою баранину.

Мэри кивнула на малого лет тридцати, который сидел один за столом подле двери; напротив него на другой стороне стола еще стояли неубранные остатки чьей-то трапезы. Был он высок, изящной наружности, но уж какой-то чересчур бледный и хрупкий – казалось, сильный порыв ветра его сломит. Волнистые каштановые волосы и розовые щеки придавали ему почти девичью красоту. Мне он был знаком по тем вечерам, которые я проводила с его знакомцами. Я, в свою очередь, сделала знак Тристану.