Взлет и падение ДОДО

– Если заплатишь за меня штраф за непосещение церкви в воскресный день, – сказала я и, поскольку он вроде бы задумался, продолжила: – Нет, дорогой, не могу. Мне нельзя уклоняться от религиозного долга, и без того подозрительно, чего это я, ирландка, поделываю здесь, в то время как Ирландия с оружием в руках поднялась против англичан. Но ты ни к одному приходу не приписан, так что тебя на службе никто не хватится. Явись в воскресенье. Где лежат рубахи и подштанники, ты уже знаешь, так что оденься и жди меня.

Мы шли по Кинг-стрит к Уайтхолльской пристани, где я рассчитывала взять лодку. Отлив уже закончился, так что лодки шли на восток без всякого труда. Я замедлила шаг и огляделась.

И тут кто-то сильно толкнул меня сзади.

Я покачнулась, мой башмак зацепился за прореху в нижней юбке, и я рухнула на колени. Тристан куда проворнее, нежели я ждала, подхватил меня и поднял на ноги. Но при этом он оттолкнул грубияна, из-за которого я чуть не растянулась посреди улицы. К тому времени как я пришла в себя, грубиян уже развернулся к Тристану, и я узнала в нем давешнего говнюка.

Щеголь этот, почти такой же худосочный, как сэр Эдвард, тут же отступает на шаг, берется за рукоять шпаги и вытаскивает ее из ножен примерно на два пальца. Люди, идущие к пристани и с пристани, огибают его чуть подальше, но в остальном продолжают спешить по своим делам.

– Мерзавец! – гневно восклицает щеголь. – Как ты посмел так грубо ко мне прикоснуться?

Тристан замирает.

– Доброго вам дня, милорд, прошу извинить мою неловкость.

– Как скоро вы объяснитесь, возможно, извиню.

Тристан моргает, затем говорит:

– Дама, которую вы чуть не сбили с ног, моя сестра. Коли изволите, я предпочел бы разойтись миром.

Щеголь изумленно смотрит на Тристана и хохочет ему в лицо.

– Что, обычная потаскуха? Уличная девка? Вы подло лжете, никакая она вам не сестра. Это она должна принести извинения, что попалась мне на пути. – Он поворачивается ко мне и требует: – Проси извинения!

– Она ни в чем перед вами не провинилась, – очень спокойно говорит Тристан.

– Не надо, Тристан, – молвлю я с лучшим моим лондонским выговором, что Тристан удивленно отмечает. Ему хватает ума понять, что я делаю это не без причины. – Молю меня извинить, милорд, – говорю я щеголю. – Я не услышала ваших шагов.

Тристан молчит, но на лице его отражается досада, и говнюк, приметив это, выдвигает шпагу чуть дальше.

– Задевает ли вас мое обхождение с этой шлюхой? – вопрошает он.

– Ничуть, – говорю я.