Взлёт и падение. Книга первая. На высоте.

– Знаю, – зевнул командир. – Мне попадала, когда я ещё на Миг -15 летал. Правда, не в двигатель, в пилон попала. А то бы вполне возможно и не сидел я тут рядом с тобой. Так ты говоришь, отпускаешь меня?

– Я же сказал, привет семье!

– И твоей – тоже.

И старейший командир эскадрильи Нурислам Хамзиевич Бек скрылся за дверью.

                  –

Глава 4 Противостояния

Мы много часов провели в небесах

Сложить, то получатся годы.

Наверно поэтому в наших глазах

Небес отражаются своды.

Рано утром на привокзальной площади Бронского аэропорта, задрав вверх голову, выла собака грязная, облезлая и худая.

Начальник штаба объединённого отряда Василий Васильевич Шилов, бывший лётчик, летавший ещё на двухместных самолётах По-2 конструкции Поликарпова, более известных, как «кукурузники», имел привычку с утра обходить фасадную территорию, включавшую привокзальную площадь и постройки на ней. Это началось после того, как однажды первый секретарь обкома, приехавший на вылет в Москву, задержался из-за тумана и решил подышать свежим воздухом, прогуливаясь по площади. Гулял он абсолютно один без всякой охраны. Никто из пассажиров и подумать не мог, что это царь и бог громадной области. А всё провожающее его начальство стояло на перроне, не решаясь разойтись. Тогда-то, нагулявшись, он и сказал Боброву на ухо об антисанитарии на площади. Этого оказалось достаточно, чтобы после отлёта начальства на площадь вышли все, кто оказался в этот момент под рукой у Шилова: бухгалтера, лётчики и прочий штабной люд. За час работы они навели на площади порядок. С тех пор на ней постоянно что-то скребли, подкрашивали, ремонтировали.

Василий Васильевич заглядывал во все закоулки, выискивая неубранные переполненные урны, захламлённые участки, лежащие, где попало пустые бутылки, коробки и ящики. Особенно его удручали пивные и водочные бутылки. При начавшейся в стране великой борьбе с пьянством и алкоголизмом последнее было весьма удивительным. И где только брали спиртное? Ведь в аэропорту и его окрестностях его совсем не продавали. Ну а самогон, который усиленно стало гнать население в ответ на практически установившийся сухой закон, здесь подпольные бизнесмены продавать боялись. Тем не менее, каждое утро только из гостиницы уборщицы вытаскивали два мешка пустых бутылок.

Обойдя территорию, Шилов направился к себе в кабинет, собираясь на селекторной оперативке устроить разнос бригадиру дворников. С этой перестройкой, гласностью и ускорением народ совсем избаловался. Площадь убиралась плохо. И в этот момент он услышал протяжный, леденящий душу, полный тоски и безысходности вой. Василий Васильевич содрогнулся, и мурашки пробежали по его спине. Он огляделся и увидел ошелудивевшего пса.

Как многие старые лётчики, он верил в приметы и знал их множество. Одна из них гласила, что если лётчик накануне вылета увидел непотребно воющую собаку, то вылет свой он должен отменить, ибо непременно что-то случится. У него самого был случай, когда он, выйдя рано утром из дома, увидел воющее дурным голосом животное. И в тот же день на его По-2 отказал двигатель. Хорошо, что полёт был тренировочный и они сели недалеко от аэродрома, где их быстро нашли. А мороз был за тридцать.

Шилов забеспокоился.

– Пошла, проклятая! – турнул он собаку, притопнув ногой. – Пошла, говорю!

Собака с места не сдвинулась, только на несколько мгновений прекратила вой, равнодушно посмотрела на начальство печальными слезящимися глазами и, отвернувшись, снова завыла.

– Не к добру это, не к добру, – покачал головой Шилов. – Теперь только и жди какой – то пакости.

Но чего конкретно ждать, Василий Васильевич не знал. И это терзало его ещё больше. Обеспокоенный, он вошёл в подъезд штабного здания.

– Всё спокойно? – спросил дежурного по штабу, получая у него ключи от кабинета.

– Так точно! – по военному ответил тот.

– Повысить бдительность, – приказал он. – Может чего-нибудь произойти.

– Понял! – обалдело произнёс дежурный.

Он поднимался по лестнице на второй этаж, когда в мозгу молнией сверкнула мысль: комиссия! Вот чего надо ждать. Уже два месяца, как не было ни откуда никаких комиссий, и это воспринималось Шиловым, как затишье перед бурей. Он тут же забыл про непорядки на привокзальной площади.

Войдя в свой кабинет, он обзвонил все службы и участки предприятия и предупредил; наведите у себя порядок, будет комиссия. В ответ руководители привычно обещали подтянуться на местах, привести в порядок бумаги, даже не спрашивая, какая и откуда будет комиссия – привыкли. И только начальник АТБ Дрыгало с сомнением в голосе спросил, откуда это стало известно.

– Собака на площади нехорошо воет, – ответил Шилов.

– Чего-о? Какая собака? – изумился Дрыгало. – Ты, Василий Васильевич, хорошо спишь ночью?

– Какой сон в наши годы! – вздохнул в трубку Шилов и тихонько зевнул. – Нет сна.

– Значит, говоришь, собака воет? – уточнил начальник АТБ, прежде, чем положить трубку.

– Воет проклятая.

– А ты от бессонницы вечером стакан теплого молока выпивай, – посоветовал Дрыгало. – А лучше – стакан водки.

– Не могу, сердце, – снова вздохнул Шилов, – да и водки нет.