Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Тем не менее это был ещё не конец, и Витте представился шанс вернуться на политическую арену после гибели Плеве. Это произошло в судьбоносном для страны 1905 году, и именно Сольский сыграл здесь ключевую роль. Как известно, после отставки Витте оказался на гораздо менее значимой позиции председателя Комитета министров, выпав из высочайшего окружения. В марте 1905 года он признавался, что за это время всего шесть раз побывал у Николая II, а говорил с ним наедине лишь дважды[129]. Ни для кого не было секретом, что император не жалует своего бывшего фаворита. Начальник походной военной канцелярии Е.И.В. А.Ф. Гейден утверждал: «Государь Витте не любит»[130]. Лечивший императорскую семью известный врач Н.А. Вельяминов констатировал, что «к Витте у Государя доверия было мало, и тот отлично знал это»[131]. О том же писал в дневнике и близкий к министру финансов кн. А.Д. Оболенский: «Витте чувствовал недоверие со стороны царя»[132]. В этой ситуации отставленный сановник, не оставлявший надежды вернуться на активное государственное поприще, пытался использовать вдовствующую императрицу Марию Фёдоровну. Хорошо осознавая затруднительность своего положения, Витте через близкого к ней графа С.Д. Шереметева — друга Александра III — просил её убедить Николая II поручить ему «временное» управление финансами, поскольку действующий глава Минфина Э.Д. Плеске серьёзно заболел. Витте апеллировал к серьёзности момента: началась Русско-японская война, и в такую минуту вопросы «личного» характера должны отступить на второй план. Его авторитет в заграничных финансовых кругах по-прежнему высок, и было бы разумным использовать это обстоятельство во благо России. Мария Фёдоровна полностью разделила эти мысли, пообещав переговорить с императором[133]. Однако никакой реакции со стороны государя не последовало. Более того, когда из-за обострения болезни Плеске покинул кресло министра финансов, то последовало назначение В.Н. Коковцова — протеже Сольского. Конечно, ни о каком возвращении Витте на вершину власти говорить не приходилось.

Правда, определённые надежды сохранялись из-за революционного брожения и наметившихся политических реформ, но до возврата на первые роли было далеко. Даже заключённый его стараниями мир с Японией не переломил антипатии Николая II. В течение трёх дней после известия о договоре «Витте не получал от государя никакого уведомления, а затем получил довольно сухую телеграмму, за которой последовали телеграммы более приветливые»[134]. За всем этим стоял не кто иной, как Сольский. Пока Витте через Европу возвращался в Петербург, тот убедил Николая II ввести его в комиссию по преобразованию политического строя России[135]. Согласие императора было получено 3 сентября 1905 года, о чём Сольский телеграфом информировал Витте[136]. А уже через десять дней Николай II открыто говорил во время приёмов (на аудиенции английскому журналисту В. Стэду. — А.П.) о предстоящем назначении того председателем Совета министров[137]. Прибыв в столицу утром 15 сентября 1905 года после трёхмесячного отсутствия по хлопотам российско-японского договора, Витте поехал не в свой особняк на Каменноостровском проспекте, а кинулся в дом к Сольскому. На следующий день его ждала высочайшая аудиенция на яхте, где государь выразил ему доверие и отверг прошлые наветы[138]. Один из придворных в мемуарах описал эту встречу, состоявшуюся на палубе. Поведение Витте отличало излишнее подобострастие: он буквально держал руки по швам, низко кланялся, отвечал «так точно» или «никак нет». Постоянно обращался к Николаю II, величая его только полным титулом, чего тот в неофициальной обстановке от высокопоставленных чинов не требовал и чем даже тяготился[139]. Когда ему было объявлено о пожаловании графского титула, чуть не утратил дар речи и затем три раза старался поцеловать государю руку[140]. Таким образом, усилиями Сольского, сумевшего расположить Николая II к опальному сановнику, Витте в последний раз ненадолго блеснул на государственной арене.