Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Аналогичные процессы протекали и в табачной отрасли, где с конца XIX века заправлял ряд семейств, владевших наиболее крупными фабриками. Однако они не обладали достаточным капиталом для поддержания динамичного развития, слабо продвигали продукцию на экспорт. К тому же здесь был весом теневой сектор в лице скупщиков, которые оказывали влияние на ценовую политику: нигде в мире табачная промышленность не давала таких скромных доходов, как в России. Между тем её перспективы не вызывали сомнений у американцев, чей табачный синдикат Due, Owen & Gillchrest уже обхаживал крупную фабрику Шапошникова[1986]. Оздоровить отрасль взялись питерские банки. В сентябре 1913 года в Лондоне было создано акционерное общество Russain Tobacco company, приступившее к скупке акций российских табачных предприятий, а эти бумаги в свою очередь обменивались на шеры английской компании. Её учредителями выступили Русско-Азиатский банк, Русский для внешней торговли, Сибирский торговый, Русский торгово-промышленный и Петербургский частный банк. В короткий срок им удалось аккумулировать контрольные пакеты товариществ «Ла-ферм», «Колобов и Бобров», «Бр. Шапошниковых», общества «В.И. Асмолов», «А.Н. Богданов» и др. На эти структуры, расположенные в северных, центральных и южных регионах, с общим оборотом свыше 55 млн рублей, приходилось более половины табачного производства России[1987]. Объединение их в одних руках снижало издержки, сразу был объявлен новый оптовый прейскурант, что серьёзно подрывало позиции теневиков, которые не могли выторговывать для себя скидки[1988].

Правительство явно расчищало питерским банкам дорогу, блокируя попытки владельцев фабрик координировать свои действия, чтобы сохранить самостоятельность[1989]. В результате хозяева не могли противостоять напору питерских банков и уступали им свои пакеты. Любопытно, как владелец одной из крупных фирм уверял Русско-Азиатский банк в том, что ему удастся уговорить свою тётю продать принадлежавшую ей долю[1990]. Всем бывшим собственникам предлагалось на правах миноритариев участвовать в Russian Tobbaco: им гарантировалось место в руководящих органах «при условии исполнения всех директив правления английского общества»[1991]. Помимо этого с них брались расписки без согласия головной компании не участвовать в деятельности какой-либо иной табачной фирме (в случае неисполнения предусматривался серьёзный штраф в 500 тысяч рублей)[1992]. Бразды же крепко держали в руках банковские представители: судя по протоколам заседаний правления Russian Tobbaco, в них постоянно участвовали М. Верстрат (председатель) и Б.А. Гордон[1993]. Заседания проводились в Петербурге, а общие собрания акционеров в Лондоне.

С начала 1910-х стартовало «наступление» на рафинадные предприятия, где сахарозаводчики также испытывали хроническую нужду в оборотных средствах. Урожаи свёклы росли из года в год, к тому же Министерство торговли и промышленности в это время добилось увеличения международной квоты России на экспорт сахара, что повышало привлекательность отрасли[1994]. Питерская банковская группа вознамерилась вытеснить с ведущих позиций старых собственников, улучшить управление, нарастить мощности. Перед войной из 296 рафинадных заводов, расположенных в империи, наиболее крупные приобретались столичными финансовыми структурами. Ведущая роль в сахарной промышленности закрепилась за Русским банком для внешней торговли и Русским торгово-промышленным банком, контролировавшим почти 50 % производства рафинада в стране и около 90 % экспорта[1995]. Перед старыми владельцами возникал тот же выбор: остаться в качестве членов правлений преобразованных обществ (разумеется, на тех же вторых ролях) или уйти с отступными. Заметим, большинство согласилось с предлагаемыми правилами, превратившись в доверенных лиц питерских банкиров, находя в новом для себя положении немало полезного. Многие вошли в руководящие органы обновлённых обществ: А.Ю. Добрый состоял членом правлений одиннадцати сахарных заводов; А.С. Френкель входил в руководство двенадцати компаний, видное положение в отрасли сохранил Л.И. Бродский и т. д.