Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

В 1908–1911 годах местные нефтепромышленники старались приспособиться к ситуации. Их действия очень напоминали попытки двадцатилетней давности по созданию союза керосинозаводчиков. Ряд компаний выступили с идеей общей торговой организации — для противоборства с «Братьями Нобелями» и Ротшильдами. Инициативу проявили Гукасов, Маташев, Мирзоевы, Питоевы, желавшие активно участвовать в перевозке[2099]. Тагиев, сбыв к этому времени активы англичанам, стал собственником наливного флота и возглавил совещание судовладельцев, пытавшихся хоть как-то оградить себя от нависшей опасности. Собрались представители практически всех действующих нефтепромышленников за исключением Нобелей и Ротшильдов. Много говорили о сложностях, которые проистекают не столько из положения на рынке, сколько из желания известных фирм эксплуатировать большинство[2100]. Итогом совещания стало образование комиссии для выработки устава, приблизительно по образцу «Продамета». Согласование текста оказалось долгим, поскольку многие хозяева компаний не проживали в Баку (например, Манташев большую часть года проводил в Париже[2101]), и возобновление активности относится лишь к началу 1910 года. На начавшихся вновь заседаниях А.О. Гукасов поставил точку в затянувшихся переговорах, заявив: единственная спасительная мера — пропагандируемый союз в форме акционерного общества под названием «Проданефть»[2102]. Интересно, что это известие не сильно обеспокоили тех, против кого оно было направлено. Нобели и Ротшильды держались своего курса, скупая ежегодно по 50 млн пудов в дополнение к собственной добыче, что позволяло им уверенно смотреть в будущее[2103]. Тем не менее нобелевское правление посчитало нелишним ознакомиться со списком участников заседаний (при этом Гукасов любые утечки приравнивал к предательству[2104]). Однако для обеих сторон было очевидно: никакое объединение без участия всё тех же Нобелей невозможно[2105]. Действительно, воспроизводилась ситуация конца 80-х — начала 90-х годов XIX века, и, как прежде, она не внушала большого оптимизма. Нобели и Ротшильды никогда не отличались сговорчивостью, теперь же, когда они приобрели ещё большую мощь, на благоприятные переговоры рассчитывать тем более не приходилось. И если тогда всё закончилось вмешательством правительства, взявшего инициативу по созданию единой организации в свои руки, то теперь события разворачивались иначе.

На сцену вышла петербургская банковская группа. Именно она в этот период выступала непосредственным оператором экономических проектов, продвигаемых властью. Одним из наиболее крупных как раз и был нефтяной. Ранее связь питерских банков с некоторыми бакинскими компаниями ограничивались обычным кредитованием, однако значение отрасли неуклонно росло (накануне Первой мировой войны в ней формировалось около 20 % бюджетных доходов[2106]). Слухи о создании в нефтянке некоего крупного объединения, куда могут войти многие действующие фирмы, циркулировали в деловых кругах Петербурга с 1910 года. Как говорили, целью новой структуры будет создание более выгодной конъюнктуры и сохранение умеренных цен на жидкое топливо[2107]. Эти ожидания стали реальностью в 1912 году, когда пул столичных банков предпринял экспансию в нефтянку.