Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Однако главная проблема была связана не с новыми районами, которым ещё только предстояло подняться, а с действующими корпорациями «Братьев Нобелей» и Ротшильдов. После коллапса российской нефтепромышленности их положение только упрочилось. Участники рынка утверждали, что после 1905 года бакинские производители и астраханские пароходчики в полной мере испытали диктат этих гигантов, оказывавших решающее влияние на ценообразование. В Государственной думе говорили: «Дайте им хоть миллиард пудов, они какие угодно будут цены ставить»[2090]. Пока две эти фирмы заполняли свои резервуары, скупая у мелких и средних заводчиков дешёвое сырье, шла игра на понижение. Когда же хранилища общим объёмом 100 млн пудов были заполнены, начиналась игра на повышение, сопровождавшаяся громкими сетованиями на истощение запасов, невозможность вести дела и т. д.[2091] В итоге рост котировок получал объективное оправдание, а потребители были вынуждены переплачивать за керосин из своего кармана. Нефтепромышленник, написавший об этом в правительство, предлагал принудить Нобелей вести торговые операции только с тем сырьём, которое они добыли сами. «Пусть увеличивают во сколько им угодно раз число своих вышек, — заключал он, — но пусть не разоряют других»[2092].

Торговля нефтепродуктами была «козырной картой», позволяющей извлекать наибольшие доходы. Сравним данные по Бакинскому нефтяному обществу и по Товариществу Нобелей. Первая — чисто добывающая компания — перед войной производила свыше 30 млн пудов нефти, что приносило около 9 млн рублей прибыли. Вторые добывали в 2,5 раза больше, следовательно, их прибыль должна была составить около 23,5 млн рублей, но она составляла 49 млн рублей, т. е. почти на 25 млн больше. Такая разница появлялась благодаря обширной торговле, что наглядно свидетельствует о значении последней в нефтяном бизнесе[2093]. Поэтому Нобели и Ротшильды поддерживали договорённости, устраняющие торговую конкуренцию между ними. С помощью особых соглашений они определяли долю присутствия в том или ином районе страны, регулярно обменивались информацией о продажах[2094]. Чтобы парализовать средние и мелкие фирмы (они не несли расходы на вздутие цен и могли оборачивать себе во благо конъюнктуру, формируемую другими), Нобели и общество «Мазут», приобретённое Ротшильдами для торговых целей, закупали или арендовали множество цистерн — и направляли их в резерв, поскольку на самом деле не нуждались в транспортных средствах. Цель была одна: лишить других производителей возможности выйти на рынок с большими объёмами нефти. Таким образом они контролировали обширный перевозочный парк на Юго-Восточных железных дорогах[2095], морские и речные перевозки. Нобели увеличивали число собственных танкеров, которым стали даже присваивать имена: «Эммануил Нобель», «Роберт Нобель», «Карл Хагелин» (директор правления. — А.П.)[2096]. Фирмы, имевшие собственный флот, тоже попадали «в оборот». Например, купцам Меркульевым Нобели предоставили право транспортировки скупленного ими керосина сроком на пять лет, но при этом ограничили их в самостоятельной торговле в России, превратив, по сути, в агентов своего бизнеса[2097]. Препятствовали они также созданию союза судовладельцев (эту идею в течение нескольких лет продвигал Г.З. Тагиев): такой союз помешал бы нефтяным гигантам установлению гегемонии в перевозках, заставил бы считаться с другими участниками рынка[2098].