Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

В конченом счёте правительству удалось справиться с различными подводными течениями и добиться объединения не-фтеэкспортёров в единую организацию. Для этого Минфин пошёл на создание двух групп. Первую составили Нобель с Ротшильдами, а также целый ряд небольших производителей; продажа керосина на заграничных рынках осуществлялась через выбранных торговых агентов в лице двух этих крупнейших фирм. А бакинские компании Манташева, Тагиева, Лианозова, Мирзоева и др., наотрез отказавшиеся к ним присоединяться, составили вторую группу; торговым агентом в ней стал Манташев. В начале 1894 года две эти группы образовали Союз керосинозаводчиков России, каждому члену которого назначалось определённое число паёв[2062]. Согласно произведённому разделу Европа (за исключением Балканских государств) закреплялась за Нобелями и Ротшильдами с их партнёрами. Рынок Балкан, Ближнего и Среднего Востока с портами Африки на 2/3 получала вторая группа, ей также предоставлялось 25 % от дальневосточного сбыта[2063]. В начале 1895 года в Петербурге Министерством финансов были собраны производители, которые обеспечивали уже 90 % вывоза. На совещании пришли к решению слить обе группы; паевой принцип сохранился, но произошло сокращение доли крупных фирм и, соответственно, увеличение фактического участия фирм средних и мелких[2064].

Отечественная нефтяная отрасль была, таким образом, структурирована. Нетрудно заметить, что эта структура схожа с американской, но есть одно принципиальное отличие: в Соединённых Штатах движущей силой выступила могущественная компания «Стандарт Ойл», а в России — Министерство финансов, то есть государство. Для этих отличий имелись объективные причины, и дело вовсе не в очередном свидетельстве российской отсталости, как уверяют некоторые. Почему же Ротшильд или «Братья Нобель», располагая всеми технико-профессиональными и финансовыми ресурсами, не выполнили модернизационную функцию по заокеанскому образцу? Дело в том, что «центр тяжести» «Стандарт Ойл» всегда оставался в Соединённых Штатах, и транснациональный статус компании немногое в этом смысле менял. Известный принцип «что хорошо для Форда — хорошо для Америки» полностью применим и в данном случае. Для Ротшильдов же Каспийско-Черноморское общество представляло собой всего лишь одну из частей могущественной корпорации, тесно спаянной в нефтяном бизнесе с английской «Шелл». Наш рынок они воспринимали с позиций корпоративной выгоды и руководствовались исключительно коммерческой логикой, которая для России никогда не была ключевой. Нобели отличались от Ротшильдов лишь тем, что позже начали встраиваться в мировой рынок. Но они страстно мечтали стать равными другим глобальным игрокам и рассматривали Россию в качестве плацдарма, с которого можно подступиться к осуществлению своей мечты. Если бы им (или Ротшильдам) удалось выступить в роли «Стандарт Ойл» и фактически подмять под себя российский рынок, российская нефтянка неизбежно перестала бы обслуживать интересы нашей страны. А остальные представители отечественной отрасли, как мы видели, были не в состоянии самостоятельно обеспечивать её прогресс. В этих условиях функцию модернизатора могло эффективно выполнить только государство, так как «центр тяжести» Министерства финансов находился в Российской империи, а не где-то за её пределами.

Союз керосинозаводчиков России прекратил своё существование в 1898 году из-за неразрешённых противоречий прежде всего с теми же Нобелями. Как отмечали исследователи, будучи членами Союза, они продолжали координировать свои действия со «Стандарт Ойл», что приводило к сбоям русской торговли в европейских странах[2065]. Тем не менее в целом усилия государства по структурированию отрасли принесли очевидные плоды (хотя в литературе это почему-то не усматривается). Начался бурный рост нефтянки: российская добыча увеличилась с 226 млн пудов в 1890 году до 700 млн пудов к 1904-му[2066]. В этот период наша нефтепромышленность шла «нога в ногу» с американской! Однако неожиданно всё изменилось: события, именуемые в историографии как первая русская революция, повлекли за собой коллапс нефтяного хозяйства, от которого оно так и не смогло оправиться.