Взлетающий Демон Врубеля

И вот теперь, по прошествии недели, Валерий Андреевич Скуматов, непохожий на себя, с распухшим синим лицом, по которому текла кровь с разбитой головы, лежал связанный двумя женщинами на полу избы, построенной более ста лет назад Артемом Нестеруком. Приехавшая «Скорая» хлопотала вокруг деда Матвея, дочь стояла рядом, стараясь подбодрить отца. Картина, изображавшая озеро с лебедем на дальнем плане, лежала на дедовой кровати – Потапов, войдя, первым делом кинулся к валяющейся на полу картине и положил ее на кровать очень осторожно.

Сейчас Анисин брал показания у старшей из женщин. Валерий Андреевич вредную старуху знать не знал и ее ответов не слушал. Забрела эта старая немощная сволочь в избу деда, конечно, некстати. Пришла, должно быть, за молоком, да избу перепутала, у стариков это бывает. Не учел он возможность таких глупых случайностей – собака, потом старуха… Не повезло ему! И откуда силы у старых кляч берутся?! В крематорий бы их всех! Да еще собак, дармоедов этих, развели… Разумно все ж немцы газовые камеры придумали.

Лицо очень болело – действие обезболивающего истекло. И голова начала сильно болеть – видно, удар рюкзаком был сильный. Со всего размаху приложила дура! И как она на подоконник смогла влезть?! Крематорий по этой старухе плачет! Почему же врач к нему не подходит?! Возятся с дедом, а кому он нужен?! Странно, что не помер еще, ведь хорошо он ему под дых дал, – скоро теперь помрет, никчемный. А у него, такого умного, успешного журналиста Валерия Скуматова, болит все лицо, болит голова! Как же он будет теперь делать пластическую операцию – без Врубеля? Они не понимают: ему необходимы эти деньги!

«Дайте обезболивающего», – шептал он, но никто его не слышал. Скуматову было очень плохо, глазки-щелочки едва смотрели. Вот другие полицейские приехали – Анисин вызвал, – наручники на него надевают. За что?!

Эпилог

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Через несколько лет после длительной, многолетней реставрации открыли наконец музей «Русская старина». Это было любимое детище Марии Клавдиевны Тенишевой. Участок под музей в центре города был подарен подругой княгини Екатериной Константиновной Святополк-Четвертинской. Строилось здание на средства Тенишевой и при ее деятельном участии в 1903–1905 годах. В октябре 1909 года музей был торжественно открыт. Княгиня безвозмездно передала Смоленску более десяти тысяч экспонатов, тщательно, с большой любовью и самоотверженностью собиравшихся и хранившихся ею в течение жизни. Среди экспонатов были предметы из фарфора и керамики, стекла, драгоценных металлов, дерева; предметы из археологических раскопок и собрание икон.

«Придите и владейте, мудрые. Влагаю дар мой в руцы ваша. Блюдите скрыню сию, и да пребудут вовеки сокровища ея во граде Смоленске на служение народа русскаго», – цветной эмалью написала Мария Клавдиевна на блюде красной меди, на котором вручила Смоленску ключ от бесценного дара.

Мудрости хватило на десять лет. Именно столько просуществовал музей. Несмотря на то, что, передавая коллекцию городу, Мария Клавдиевна оговорила требование ее единства и сохранения именно в Смоленске, зафиксировав это условие в документах, при новой власти началось разбазаривание собрания. Вещи из коллекции Тенишевой кочевали по выставкам и районным музеям, передавались в другие музеи. В начале двадцатых на Смоленщине не иссякал поток представителей крупнейших музеев страны: Эрмитажа, Государственного исторического музея, Третьяковской галереи, Загорского музея, Минского музея и других. Каждый пытался что-то урвать из единой коллекции. Коллекция Тенишевой рассыпалась.

В 1930 году музей потерял и название. Он стал называться «Музей изобразительных искусств имени Крупской». При этом все самые образованные сотрудники, знатоки своего дела, были уволены.

В годы оккупации музей не был вывезен, среди ценнейших экспонатов устроили казарму для немецких офицеров. Стоит ли говорить, что из коллекции они могли брать все что угодно?! Ценность этих маленьких вещиц была многим известна. Так произошло распространение тенишевской коллекции по странам зарубежья. Лишь небольшую часть украденного удалось вернуть после войны.

Из десяти тысяч экспонатов тенишевского музея до наших дней дошло не многим более четырех тысяч. Они хранились в «Музее изобразительных искусств» среди других экспонатов.

Теперь уже несколько лет музей был закрыт: возникло намерение восстановить тенишевскую коллекцию в прежнем виде или хотя бы близком к нему, но для этого не хватало доброй воли и денег. События в Талашкине, повлекшие за собой обнаружение неизвестного ранее шедевра Врубеля, способствовали скорейшему открытию музея.