Взлетная полоса

— Поздравляю! — первой поздравила меня Лидочка Круглова, и пожала пальчиками мою руку и белозубо улыбнулась.

Вот таким образом произошло мое дальнейшее продвижение по служебной лестнице».

А второй «подвиг» был совершен на другой день во дворе. Я сказал Вальке Капустину: «Отдай автомат!»

Автомат был собственностью Шурика, того самого, которому я помог помириться с Левой. Стрелял автомат красными огоньками и громко трещал при этом. Шурик лежал за кустом, короткими очередями вел огонь по фашистам. Он бы их всех уничтожил, но сверху вдруг опустилась рука с грязными ногтями, и замолкнувшее оружие оказалось у Вальки Капустина.

Расставив ноги в обтрепанных снизу джинсах, Валька долго, без перерыва, мигал красным огоньком.

— Глянь, лупит и лупит! И батарейка не кончается.

Шурик, готовый зареветь от обиды, тянул к автомату руки.

— Дай! Это мой! Дай…

Валька словно не видел Шурика.

Тогда-то я и сказал: Отдай автомат! Хотя вполне понимал, чем это может кончиться. Валька с удивлением уставился на меня.

— Это ты мне? — спросил он.

Сердце в груди у меня ухало, как свая под ударами парового молота. Я трусил, и показывать презрение к Валькиным кулакам было нелегко.

— Нашел с кем связываться! Ему же четырех нету. В детский сад ходит. И зачем батарейку разряжаешь? Играет пацан и пусть себе играет. Может быть, он партизанский лагерь спасает. Может, фашисты парашютный десант выбросили и окружают лагерь…

Я нарочно говорил и говорил, не останавливаясь. Начни перекидываться с Валькой по словечку — тот быстро бы накалился и полез в драку.

— Бери, партизан. — Он протянул автомат Шурику. — А ты, Сом, гляжу, языкастый. Как бы не прикусил язык. Учти наперед.

Валька сплюнул мне под ноги и удалился. Отступил! Мне хотелось смеяться от радости.

Про эти подвиги я и намекал Наде. А написать не решился.

Новое письмо нашел под эстрадой в тот вечер, когда мы с Воликом Пушкиным (он остался в редколлегии) несколько часов прокорпели в моей комнате над оформлением номера газеты. Вместо скучного «Вымпела» я предложил назвать газету так: «ВЮС-8 «Б». Расшифровка приводилась рядом, в зеленом квадратике: «Веселая юмористическая стенгазета 8 класса «Б». К моей радости, Волик на понижение в должности не обиделся, а главное, куда-то сразу подевалась его занудливость. Мы нашли с ним общий язык и работали с удовольствием.

В тот вечер успели сделать много. Газета получалась в самом деле веселая, интересная. Фельетон Кости Зубкина, шутки, карикатуры. А я, как и обещал, «родил» наконец заметку о школьной мастерской. Два раза ходил туда, с новым учителем по труду разговаривал. Действительно, инженер, много лет проработал на инструментальном заводе, заслуженный рационализатор. А самое примечательное: в мастерской ребята будут не просто обучаться работе на станках, мастерская станет вроде как вспомогательным цехом завода и должна выпускать настоящую продукцию — болты, шпильки… Они в плане завода будут значиться.

Волик почитал, с уважением качнул головой:

— Серьезное дело. Сачковать не придется.

Волика я проводил до выхода со двора, пожал руку и поспешил к эстраде. И словно награда за труды — письмо.

Четвертое письмо Нади. «Здравствуй, друг! Какая у тебя сильная воля! Ты можешь добиться многого. А это так трудно, легко только сладко спать, смотреть телевизор да гулять с друзьями. Мне понравилась идея с черным списком. Может, и я попробую составить такой, (К сожалению, он будет великоват). Составить можно, только скоро ли что-то вычеркнешь? Я слабая, обыкновенная.

Перечитала твое первое письмо (все письма я храню, а ты?), и меня поразило, что ты готов смеяться и плакать от радости, когда случайно видишь меня. Неужели это правда?

То, что мы с тобой фактически не знакомы, согласна, это принципиального значения не имеет. Верно, нам и так хорошо. И все-таки, если честно, я с особым интересом смотрю на березки в нашем дворе. Ты писал, что у тебя перед окном растет березка. Где же она, та, твоя? Я с любопытством приглядываюсь к мальчишкам — не этот ли, не тот ли? В нашем дворе, мне кажется, есть очень хорошие ребята. Уверена, в их числе, конечно, и ты.

Немного о нашей семье. Целиком женская. Вика, мама и бабушка. Папы уже нет два года. Он водил буксиры на Волге. Однажды ночью случился пожар. Папа получил ожоги первой степени. Два дня мучился, так и не пришел в сознание… Из Астрахани переехали потому, что маму перевели сюда на работу. Астрахань мой любимый город, знаю каждую улицу. А кремль, Волга! Когда-нибудь расскажу тебе. Ах, если бы не болела бабушка. Врачи говорили, что ей может пойти на пользу перемена климата. Хорошо бы. Но пока ей не лучше. До свидания. Н.»

Уже случались первые холодные ночи, даже с заморозками, часто дули сырые ветры, и моя березка за окном стояла раздетая, без единого листочка. Смотреть на нее было тревожно.

Почти две недели молчала Надя. Каждый вечер я обшаривал почтовый ящик и уходил ни с чем, теряясь в догадках: что же могло случиться?