Домой Сергей вернулся в совершенно подавленном настроении. Теперь ему уже казалось, что во всем была права Юля и абсолютно не прав он. Он ходил по комнате, курил и ругал себя и думал: за что, собственно, ему было на нее обижаться? За то, что она не играла с ним в прятки? За то, что она не привыкла ни в чем себе отказывать и сейчас честно и откровенно об этом ему сказала? Да разве он не должен был сам обо всем этом догадаться? За то, что она не поехала к нему? Ну а если она на самом деле не могла? Но ведь обещала -- и, значит, приедет. Ведь она же не обманывала никогда! И когда все же бывала с ним близка, разве не открывалась всякий раз беспредельно и искренне любящей и нежной? От одной мысли и воспоминаний об этом у него захватывало дыхание. И он решительно был готов проклинать себя за свой животный эгоизм, за мелочность оценки их отношений, за неумение по достоинству оценить эту женщину. И хотя злонамеренный бес обиды, час-другой назад боднувший его в душу за ее отчужденность к его делам, еще не унялся и продолжал будоражить в нем сомнения, ему хотелось теперь только одного -- как можно быстрее вернуть их обычные отношения и заставить Юлю забыть обо всей этой истории. Но как это было сделать? Характер Юли был как две капли воды похож на характер Александра Петровича, и что-то заставить ее делать помимо воли или наперекор собственным желаниям практически было очень трудно.
Выручил Сергея телефонный звонок. Звонил Владимир.
-- Названиваю тебе весь вечер, а тебя нет и нет. Думал, уж не махнул ли ты обратно туда, в свою командировку! -- бодро прокричал он в трубку.
-- День рождения у Остапа отмечали, -- объяснил Сергей.
-- А, тоже дело. А завтра чем намерен заниматься?
-- Наверняка дома буду.
-- А венесуэльцев не хочешь посмотреть?
-- Каких еще венесуэльцев?
-- Национальный ансамбль. Впервые в Союзе. И всего один день. Сомбреро. Пончо. Гитары:
-- А почему их надо смотреть?
-- Да потому, что они танцоры, а не певцы. Неужели афиш не видел? А еще в столичном гарнизоне служит!
-- Делать мне больше нечего, как по заборам афиши разглядывать, - фыркнул Сергей. -- Короче. Что ты предлагаешь?
-- Это самое, смотреть. Понимаешь, есть у меня четыре билета. С трудом, но достал. Вот и предлагаю: берем Ирину, Юлю -- и вперед.
-- Юля? А она пойдет?
-- Как пить дать. Она же не такая зануда, как ты. К тому же любит танцы.
-- Балет она любит, -- поправил Сергей.
-- Какая разница? Пляшут, и ладно.
Сергей задумался. Юля любила ходить на концерты. Она не пропускала ни одной выставки, не оставляла без внимания ни одной приезжей знаменитости. Конечно, на балет она пошла бы с большим c$.".+lab"(%,. Это Сергей знал. Но она охотно смотрела и танцы. И если бы согласилась побывать и на этом концерте, это уже был бы добрый шаг к примирению. В предложении брата Сергей увидел что-то вроде спасательной соломинки.
-- А как же я ее приглашу? Я ее до понедельника не увижу, -забеспокоился он вдруг.
-- Позвони.
-- Домой я ей не звоню.
-- Ну я позвоню. Подумаешь, проблема. Ты-то "за"?
-- Конечно. Только не звони сейчас. Сегодня уже поздно.
-- Ладно. Жди сообщения утром.
Ночь Сергей спал плохо: ворочался и, что с ним бывало крайне редко, просыпался. И окончательно очнулся ото сна гораздо раньше обычного. Он с нетерпением ждал, что скажет Владимир. Но тот почему- то не звонил. Часам к одиннадцати терпение у Сергея лопнуло, и он сам попытался вызвать Владимира. Но квартира Кольцова-младшего в Есино тоже не отвечала. "Взбудоражил, балда, а теперь жди его как у моря погоды", -- недовольно ворчал Сергей. Однако ждать долго не пришлось. Часов в двенадцать неожиданно позвонила Ирина.
-- Сережа, это я, -- сказала она. -- Так мы сегодня идем?
-- Да, Ирочка! -- обрадовался он ее приветливому, ласковому голосу.
-- А Юля, кажется, уехала на дачу. Я звонила ей, звонила шефу -- ни там, ни тут никто не отвечает.
-- Жаль, -- сразу сник Сергей.
-- Но билет не пропадет. Я уже пригласила брата. Послушаем гитары, а потом пойдем к нему в мастерскую. Он только что вернулся из Переславля-Залесского. Работал там в Горицком монастыре. Вы, конечно, бывали там?
-- Нет, Ирочка, не довелось.
-- И Плещеева озера не видели?
-- Естественно.
-- И ботик Петра Первого? И Спасо-Преображенский собор, котором крестился Александр Невский?
-- Ирочка, клянусь вам, я все это увижу.
-- А я ездила туда с Женькой сто раз. Интересней Переслявля, по- моему, только Суздаль. Мне там так нравится, что одно время я совершенно серьезно хотела стать историком. И даже подавала документы на исторический в МГУ. А потом вдруг почему-то передумала.
"Наверно, Володька потому и молчит, что не мог дозвониться до Юли, -подумал Сергей. -- Надо же как не везет:"
-- Попросите брата. Пусть он вас свозит в Переславль. И меня возьмите. Я буду очень рада. И все-все вам там покажу и обо всем расскажу.
-- Хорошо, Ирочка, -- пообещал Сергей.
А примерно через еще час раздался звонок в дверях. И на пороге появился Владимир собственной персоной. Сергей взглянул на него и сразу понял, что тот чем-то расстроен.